В глуби веков

Битва при Иссе

Войска разминулись.

Дарий прошел через горный хребет и спустился к морю, к цветущему киликийскому городу Иссу, стоявшему на Исском заливе. Здесь побережье делает крутой изгиб и уходит дальше, к Финикии. Дарий занял Исс. И тут он услышал удивительное донесение:

— Александр уже был здесь. Оставил своих больных и раненых воинов, а сам пошел через горы, чтобы встретиться с тобой!

— Чтобы встретиться со мной? Или убежать от меня?

Мысль, что он упустил Македонянина, привела Дария в ярость. Дарий спустился к морю одним ущельем, а Македонянин прошел вверх, через горы, другим ущельем.

— Он не убежал от тебя, царь! — уверял Дария Аминта, сын Антиоха. — Он сам ищет тебя, чтобы сразиться. Вернись на равнину, и тогда ты победишь Александра.

Но Дарий не хотел слушать Аминту. О чем он говорит, когда яснее ясного, что Македонянин убегает от него!

Дарий тут же приказал изувечить и казнить оставленных в лагере беспомощных больных македонян, которые даже меча в руках держать не могли, чтобы защитить себя.

— Казните всех, — приказал Дарий, — а одного оставьте в живых. Покажите ему наше войско и пошлите его, изувеченного, к Александру: пусть он расскажет своему царю о том, что видел здесь, и пусть его царь знает, чего ему ждать.

На следующий день Дарий с войском прошел к реке Пинару — войску нужна была вода. Около шестисот тысяч всадников и пехоты сгрудилось на узкой приморской долине, отгороженной от внутренних земель обрывистыми и крутыми горами Тавра.

Александр, когда ему сказали, что Дарий у него в тылу, онемел от изумления. В первое мгновение он внутренне содрогнулся. Дарий отрезал его от побережья, отрезал от всех путей на родину, откуда в трудный час могла бы прийти помощь. Дарий окружил его. Конец. Но быстрая мысль тут же осветила происшедшее совсем другим светом. Дарий покинул выгодную для него Ассирийскую равнину и забрался в тесный гористый угол. Теперь его войскам негде развернуться. Дарий сделал именно то, чего так горячо хотел Александр, на что он даже надеяться не смел!

Опасаясь, что Дарий поймет свою ошибку и уйдет обратно на равнину, Александр немедля повернул к Иссу. Он боялся верить этой удаче. А вдруг не успеет захватить Дария, вдруг он уже ушел оттуда? Чтобы удостовериться, что персы действительно стоят у Исса, Александр послал вперед легкий отряд.

— Найдите какое-нибудь судно или сколотите плот — все равно. И незаметно, с моря, поглядите, там ли еще Дарий?

Расторопные посланцы вернулись очень скоро.

— Дарий стоит под Иссом. Вся долина Пинара занята персами.

У Александра сверкнули глаза.

— Клянусь Зевсом, он у меня в руках!

Прежде чем выступить, Александр приказал хорошенько накормить войско. Небольшой отряд он отправил осмотреть дорогу, ту, по которой они только что поднялись и по которой теперь будут спускаться. Он велел проверить, нет ли там засады. Засады не было.

Ночью македоняне вступили в ущелье. Они шли обратно, вниз, к Иссу. Перед утром Александр остановил войско и дал отдохнуть. Усталые люди повалились тут же на скалах и проспали остаток ночи.

На рассвете, освеженные отдыхом и сном, македоняне спустились в долину.

Выйдя из теснин, Александр развернул войско широким фронтом. Армия шла, занимая всю прибрежную полосу от линии гор до кромки моря. Увидев вдали сверкание персидских копий, Александр остановил войско. Так между горами и морем, на узкой прибрежной полосе у Исского залива, две армии снова встали друг против друга.

Наступил решающий час. И, как всегда перед большой битвой, Александр обратился к своим воинам с речью. Суровый и торжественный в своих блестящих доспехах и в боевом шлеме, царь встал перед войском:

— Македоняне! Помните о вашей древней славе. Вы, которые всегда были победителями, будете сражаться с теми, кого всегда побеждали. Сам Зевс вложил Дарию мысль запереть свою армию в теснину, где македонянам вполне хватит места развернуть пехоту, а персам их большое войско окажется бесполезным. Вы, прошедшие с победой по стольким странам, покорите персов! Берегите вашу славу!

— Мы сбережем нашу славу! — грянули в ответ македоняне. — Мы сбережем славу Македонии!

Александр обернулся к отрядам эллинских городов:

— Помните, эллины, что война против Эллады была начата персами по дерзости Дария Первого, а затем и Ксеркса, который требовал от вас земли и воды, чтобы не оставить вам ни глотка в ваших реках, ни куска хлеба. Дважды были разрушены и сожжены эллинские храмы, дважды осаждались ваши города, нарушались все божеские и человеческие законы. Помните, эллины, мы пришли отомстить за Элладу!

— Отомстим за Элладу! — ответили эллины. Александр подъехал к отрядам иллирийцев и фракийцев.

Зная, что они пошли с ним в Азию с надеждой захватить побольше сокровищ, он сказал им:

— Храбрые воины! Смотрите на вражеское войско, сверкающее золотом и пурпуром. Они не оружие несут на себе, а добычу. Нападите на них со всей отвагой, отнимите у них золото, обменяйте свои голые, холодные скалы на их богатые поля и луга!

Так, ловко и безошибочно находя пути к сердцу каждого, Александр воспламенил армию. Военачальники бросились к царю пожать ему руку, сказать ему о своей преданности. Войска кричали и требовали, чтобы он немедленно вел их в сражение.

Рассмотрев, как стоят войска у Дария, Александр несколько изменил свой строй, чтобы уравновесить силы. И, убедившись, что воины его готовы к сражению, выехал вперед на своем вороном Букефале и повел войско в бой.

Дарий не тронулся с места. По персидскому обычаю, он стоял на высокой царской колеснице посреди строя. Дарий хорошо видел армию Александра — она была невелика. И все-таки, когда царь македонский двинул свою фалангу, сердце у Дария дрогнуло. Фалангиты, блестя щитами, медленно, мерным шагом приближались к нему. Дарий видел, что Александр, подняв руку, сдерживает их, все время сдерживает... Фаланга надвигалась, как что-то неотвратимое. Это действовало на нервы, это грозило неизбежной бедой, это было невыносимо! Хотелось отпрянуть, бежать от того, что шло на него. Дарий чуть не крикнул, чтобы гнали коней!..

Но опомнился. Между ним и Александром стояли густые ряды его персидских воинов.

Македоняне приблизились к персам на полет стрелы. Персы сразу подняли дикий, нестройный крик. Македоняне тоже закричали, громыхнув щитами. И в тот же момент Александр, перестав сдерживать фалангу, бросился к реке, а за ним ринулось и войско.

Дарий махнул рукой. Персидская конница пошла на македонян. Началась битва. Войска столкнулись и смешались в тесноте узкой долины. Они так сгрудились, что воины не могли размахнуться копьем, били мечами. Сталкиваясь, гудели щиты. Раненым было невозможно уйти от сражения — впереди враг, сзади тесные ряды своих, — и они дрались до последнего дыхания. Меч Александра взлетал, как молния. Он видел Дария, видел, как этот чернобородый, в сверкающей тиаре человек машет рукой и яростно кричит, посылая своих воинов в атаку; он видел Дария и, расчищая мечом кровавый путь, рвался к нему.

Могучий перс Оксафр, брат Дария, понял, что делает Александр. Оксафр бросился на защиту царя — он поставил свою конницу перед его колесницей. Он был силен и отважен, македоняне падали под его ударами, его конница стояла стеной... Но левое крыло персидского войска уже сломалось, не выдерживая рукопашной схватки.

В это время и у македонян разорвалась линия фронта. Эллинские наемники Дария, увидев это, бросились туда, надеясь сбить и смешать македонские ряды. Наемники старались спихнуть македонян в реку. Македоняне не отступали, что есть сил пробиваясь на берег.

Александр поспешил на помощь своим. Они дрались и в реке, и на берегу. Битва была свирепой, яростной, полной ненависти...

Дарий еще надеялся на победу. Его конница перешла реку и сражалась с фессалийской конницей Александра: Оксафр еще боролся...

Но Александр, отбросив наемников, снова подступил к отряду Оксафра. Он со своей фалангой вломился в самую гущу его конницы. В свалке кто-то ударил царя кинжалом в бедро, но он только вздрогнул, не опуская меча.

Дарий с ужасом смотрел, как падают с коней один за другим его защитники, его самые славные полководцы. Уже горы мертвых воинов лежат вокруг его колесницы... Еще дерется Атизий, еще держится Реомифр. Но македоняне уже достают копьями коней в его колеснице, кони бесятся от боли, рвутся из упряжи... А Македонянин все ближе; они уже смотрят издали в глаза друг другу, и Македонянин видит, как бледнеет, как растерянно оглядывается вокруг персидский царь, ища спасения...

А где спасение? Вот, окровавленный, падает с коня Реомифр... Уже лежит под копытами конницы Атизий. От удара мечом по голове валится правитель Египта Стабак... Александр близко, он пробивается к Дарию неотвратимо, как сама смерть; его жестокие глаза светятся, как острия копий!..

Дарий не выдержал. В ужасе, забыв о своем царском величии, он сам схватил вожжи и погнал квадригу. Колесница перекатывалась через груды мертвых тел, кренясь то в одну сторону, то в другую. Дарий, как безумный, гнал коней по узкому побережью залива — только уйти из рук Македонянина, только вырваться, спастись!

Царь бежал. А вслед за ним бежало и его огромное войско. Персы бежали не оглядываясь, сначала всей массой, потом одни бросились по дороге, ведущей в Персию, другие спешили укрыться в горах...

Персидские всадники не могли уйти от фессалийской конницы: они были скованы своими тяжелыми пластинчатыми панцирями и в бегстве были так же медлительны, как и в битве. Спасаясь от фессалийцев, персидская конница смешалась на узких дорогах со своей бегущей пехотой, и пехотинцы с воплями погибали под копытами коней беззащитно и бесполезно.

Александр видел, как, сверкая золотом, быстро удаляется колесница персидского царя. Однако еще дрались у Пинара наемники Дария, еще не закончена была битва. Но как только последние персидские отряды были отброшены и фронт сломлен, Александр ринулся в погоню за убегающим персидским царем.

Дарий мчался по долине, поднимая тучу пыли и песка. Он слышал за своей спиной шум бегущего войска. Он промчался мимо своего лагеря — нельзя было промедлить ни часа. Колесницу кидало то в ямы, то на бугры, то заваливало в расщелину. Окровавленные, израненные в бою лошади выбивались из сил.

Но долина кончилась. Горы заступили дорогу. Колесница остановилась. Дарий готов был кричать от отчаяния.

Наконец кто-то из его небольшой свиты догадался дать ему верхового коня. Дарий сбросил свой тяжелый раззолоченный плащ и разукрашенную тиару, швырнул в колесницу ненужное ему вооружение — лук и щит. И, вскочив на лошадь, исчез в горах вместе со своей свитой.

Александр гнался за Дарием, как хищник-волк гонится за оленем. Словно буря, широко захватившая всю долину, вместе с ним неслась конница царских этеров.

— Царь! Лагерь Дария!

— Вижу! Дария там нет!

И снова топот копыт, пыль, храп коней.

— Царь! Колесница Дария!

— Вижу, она пуста!

И дальше, дальше через холмы, через расщелины, через каменистые, протянувшиеся к морю лапы гор...

Ночная тьма, упавшая на землю, остановила погоню. Словно Зевс устал смотреть на безумие людей и заставил Александра повернуть коня.

Дарий бежал.

Так закончилась и эта великая битва, битва при Иссе, окончательно уничтожившая могущество Персидского государства. Александру шел двадцать четвертый год.