Статья в «Северном британском обозрении»

За те несколько десятилетий, которые Дарвин посвятил изучению происхождения видов, у него накопилось много материалов об эволюции. Включить их все в книгу не было никакой возможности. Ему пришлось отобрать только «самые разительные факты и выводы».

Наконец книга была готова к опубликованию, и Джон Муррей, известный лондонский издатель, взялся ее напечатать. В субботу 26 ноября 1859 года 1250 экземпляров сочинения Чарлза Дарвина, члена Королевского, Геологического, Линнеевского и других обществ, под названием «Происхождение видов путем естественного отбора» поступило в продажу. А в воскресенье весь этот громадный по тем временам тираж был уже раскуплен. Чтобы научное издание расходилось в один день — такого еще не случалось в истории книготорговли.

Дарвину пришлось срочно готовить второе издание; спустя месяц оно вышло из печати. Но и эти 3000 экземпляров «Чертова евангелия», как Дарвин любил называть «Происхождение видов», были сразу же распроданы. Затем последовало третье, исправленное и дополненное издание, потом четвертое. Во всех этих книгах основная мысль Дарвина — как только возникает случайное уклонение, полезное виду в данных условиях среды, оно сразу же попадает под контроль естественного отбора — оставалась неизменной.

В июле 1867 года в «Северном британском обозрении» появилась статья профессора Флеминга Дженкина, инженера по профессии; он подверг резкой критике это утверждение Дарвина. В короткой заметке Дженкин, основываясь на крайне наивном представлении о способах передачи признаков потомкам, дал расчет, из которого следовало, что никакой эволюции быть не может, если наследственные изменения возникнут только у очень небольшого числа организмов. Ход его мысли был чрезвычайно прост.

Допустим, рассуждал Дженкин, что Дарвин прав. Тогда, если возникновение полезных изменений — процесс случайный и редкий, организм, получивший полезное уклонение, будет окружен особями, не имеющими его. Волей-неволей для продолжения рода счастливцу придется скреститься с особями, лишенными полезных уклонений. Что при этом произойдет?

По мнению Дженкина, у детей происходит равномерное распределение признаков, присущих родителям (подобное, скажем, смешиванию двух жидкостей), поэтому в результате скрещивания признак будет «разбавляться».

Смешайте раствор сахара с водой, и вы получите в два раза менее концентрированный раствор сахара. То же самое должно произойти и при скрещивании двух организмов, один из которых несет полезный признак. Потомки таких родителей будут обладать половиной признака. Так как от первого скрещивания получается ограниченное количество потомков, вероятнее всего, что при втором скрещивании партнером организма, несущего теперь 1/2 полезного признака, окажется опять обычная особь, после чего останутся уже лишь «четвертинки» полезного признака. С каждым последующим скрещиванием процесс разбавления будет идти дальше, наступит «заболачивание», или засасывание, признака (по-английски — свемпинг). Весьма сомнительно, заключает Дженкин, чтобы при наличии свемпинга могла идти эволюция.

Но попробуем отказаться от мысли, что возникновение полезных уклонений происходит случайно и редко, продолжает рассуждения Дженкин. Предположим, что полезные изменения возникают сразу одновременно у большого числа особей. Тогда уже в первом скрещивании вероятность того, что в пару попадут особи, несущие по «единичке», будет достаточно велика, никакого свемпинга не наступит, материал для эволюции будет представлен, а там пусть организмы борются с остальными, согласно теории мистера Дарвина.

Однако что значит отказаться от редкости возникновения мутаций? Встать на точку зрения Ламарка, допустить наличие массовой изменчивости в одном направлении под влиянием изменения внешней среды? Чем это лучше ламарковского «стремления к прогрессу», которое так ненавистно Дарвину?

Оставить без внимания критику Дженкина Дарвин не мог: в теории эволюции была пробита брешь. Противопоставить ей какое-нибудь строго доказанное возражение он также не мог. Оставалось одно — внести исправления в книгу. Так в 1869 году Дарвин вносит изменения в пятое издание «Происхождения видов», которые в значительной мере расшатывают все стройное здание теории, с таким трудом им возведенное.

Всеми силами ищет Дарвин выход из тупика, но безрезультатно. В письме к Д. Гукеру он признается: «Едва ли знаю, почему мне так грустно, но моя работа ведет меня к несколько большему признанию прямого воздействия со стороны физических условий. Наверное, я потому жалею об этом, что оно уменьшает славу естественного отбора, да к тому же оно так чертовски сомнительно. Может быть, я еще переменюсь, когда соберу все свои факты под одну точку прения, но это будет довольно трудной задачей»,

Выполнить свое желание он не смог. 19 апреля 1882 года Чарлза Дарвина не стало.

Его похоронили в Вестминстерском аббатстве рядом с Ньютоном. Ученые всего мира самыми высокими словами почтили гений создателя теории эволюции. Популярный среди ученых мира журнал «Нэйчур» («Природа») опубликовал 27 апреля статью Гексли, в которой этот известный ученый и друг Дарвина писал: «Никто лучше Дарвина не умел бороться, никто не был счастливее в борьбе. Он нашел великую истину, попираемую под ногами, оскверненную ханжами, всеми осмеянную; благодаря, главным образом, собственным усилиям он дожил до того, что эта истина несокрушимо водружена в науке, что она вошла в обычный обиход человеческой мысли, что ее ненавидят и боятся только те, кто и хотел бы ее опозорить, да не смеют».

Но мало кто знал, что Чарлз Дарвин, создавший величайшее из учений — учение о естественном отборе,— горько сожалел, что не смог дать отпор критике инженера Дженкина. По иронии судьбы, уже существовали факты, уничтожающие критику Дженкина, и только отсутствие информации помешало Дарвину познакомиться с ними. Они содержались в трудах Брюннского общества естествоиспытателей, где в 1865 году была помещена статья Иоганна Грегора Менделя «Опыты с растительными гибридами».

Понадобилось сорок четыре года, чтобы «кошмар Дженкина» рассеялся бесследно. И уже в XX веке, в 1926 году, соединив выводы Менделя с учением Дарвина, советский генетик и эволюционист Сергей Сергеевич Четвериков окончательно похоронил возражения Флеминга Дженкина.