Все для детей

Трифан Балтэ

СКАЗКА О ШТЕФЭНЕЛЕ

Жили-были мужик да баба, бедные-пребедные. Вот сидят они однажды зимним днем у жаркой печи и вдруг слышат с улицы страшный стон; даже сердца у них зашлись от жалости.

– Что бы это могло быть, муженек? – говорит баба. – Сходил бы ты, поглядел, может в беду кто попал.

Вышел мужик на двор, глядь – прямо перед ним, на высокой акации, сидит свернувшаяся в клубок большущая птица-орел и замерзает на холоде. Вскарабкался мужик на дерево, снял орла и отнес его в избу. Сидит себе птица тихонько, у огня отогревается да вдруг как заговорит человеческим голосом:

– Баде Некулай, – так нашего мужика-то звали, – встретил ты счастье свое, сняв меня с дерева.

Испугался Некулай, услыхав такое чудо. Сидит, молчит, – что тут скажешь? Слыханное ли дело, чтоб птица человечьим голосом говорила?.

Но орел уже совсем пришел в себя, расправил крылья и молвит:

– Хочу я тебя наградить, баде Некулай, за добро добром отплатить.

И стал орел рассказывать, кто он, да откуда и по какому делу по свету бродит.

– Я, говорит, не птица, а царевич. Были у отца моего три дочери, прекрасные, как звезды в небе ясном. И вот однажды посватали моих сестер три дракона, выдававшие себя за царевичей. Отец мой хотел им отдать дочерей, да я воспротивился. И тогда мать этих драконов обратила меня в орла. А драконы забрали своих жен и – поминай как звали. Много воды утекло с тех пор в Дунае, а о сестрах моих – ни слуху ни духу. Сам же я только тогда стану человеком, когда какому-нибудь земному существу удастся завладеть волшебной шкатулкой одной из моих сестер.

Сказав это, стал орел просить Некулая, чтобы тот сел к нему на крылья а полетел с ним к его сестрам. Сестры обрадуются, увидев земляка, и непременно захотят его наградить подарками. И если Некулай не согласится брать ничего, кроме волшебной шкатулки, может, он ее и получит.

Попрощался Некулай с женой, сел верхом на орла и полетели они над черною тучей, под солнцем жгучим. Облетели тридевять земель, тридевять морей, а края земли все еще не видать. Только под вечер увидел Некулай черный лес, а посреди леса – медный дворец с крышей серебряной.

Говорит ему орел:

– Вот в этом дворце живет моя младшая сестра. Ты только не забудь, что не должен от нее брать никаких подарков, кроме шкатулки волшебной.

Приземлился орел у самого дворца. Некулай сошел на землю и в ворота постучал. Младшая царевна открыла ворота и как увидела перед собой земляка – от радости обомлела. Обнимала она его и целовала, долгого века желала, да еще и приговаривала:

– Эге-гей, мать родная, сколько лет, сколько зим не видывала я живого человека. Проходи скорее в дом, будь гостем за столом, да расскажи мне, земляк, что там на свете и как. А то сердце мне дотла тоска лютая сожгла.

Посидел Некулай сколько посидел с ней за столом, отведал угощений всяких, рассказал десять коробов вестей со всего света, а под конец встал и говорит:

– Ну, так будь здорова, а мне домой пора. Некогда мне время терять, подковы с дохлых коней собирать.

А царевна залилась слезами кровавыми и отвечает ему:

– Попросила бы я тебя, добрый человек, еще со мной побыть, обо всем поговорить, да не смею. Мужу моему, дракону, возвращаться пора пришла, боюсь, как бы не причинил он тебе какого зла. Так что, – говорит, – выбери в моих хоромах любую драгоценную вещь, я с дорогой душой подарю ее тебе.

Огляделся Некулай вокруг, а там всюду – на столах, на полочках, на печах – одни только золотые вещи да каменья драгоценные.

Наконец, заметил он на печном карнизе волшебную шкатулку.

– Я человек бедный, и ни золота, ни самоцветов мне не надобно, – говорит Некулай. – А дай-ка ты мне вот эту шкатулку, я ее жене отнесу, пусть мониста в ней держит.

Испугалась царевна не на шутку и молвит в ответ:

– Выбери, добрый человек, все, что хочешь и сколько хочешь, только не эту шкатулку. Потому что она досталась мне на память от покойной матушки, да будет ей земля пухом.

Некулай стоит на своем, хоть режь, – подай ему шкатулку и только. Но напрасны были все его просьбы: царевна не соглашается ни в какую.

Тогда он распрощался с ней и ушел несолоно хлебавши. Орел поджидал его у ворот.

– Эх, – говорит орел, – худо, что не дала она тебе шкатулки. Но полетим дальше, авось у средней сестры выпросишь.

Взобрался Некулай орлу на спину, и полетели они над морями-океанами, пока снова долетели до черного леса. А посреди леса высился серебряный дворец с золоченой крышей.

Сошел Некулай на землю, постучал в ворота. Открыла ему средняя царевна:

– Эге-гей, мать родная, не видала я живого человека бог знает сколько времени. – Царевна его в хоромы пригласила, за стол усадила, стала расспрашивать о том, о сем – обо всем, а он на все дает ей ответы, рассказывает, что творится на свете. Говорили они, говорили, а царевне все кажется мало, так страшно она по людям тосковала.

Наконец Некулай поднялся и стал собираться в путь-дорогу.

– Ну так прощай, красавица, а мне пора домой отправиться. Дальняя отсюда дороженька, ох и устанут мои ноженьки.

А царевна и не знает, каким его дорогим подарком наградить; льет она слезы кровавые и говорит ему:

– Выбери себе в моем доме все, что твоей душе захочется, выбрать-то есть из чего.

И верно, выбрать было из чего: на сундуках да на лавках столько понаставлено всяких золотых вещей да камней-самоцветов – глаза разбегаются.

Но Некулай подошел к печному карнизу и говорит:

– Я человек бедный, золотых вещей мне не надо. А дай мне, коли не жалко, вот эту шкатулку, отнесу домой, жену обрадую.

Только царевна ни в какую не соглашается шкатулку ему отдать. Видит Некулай – ничего у него не выходит, попрощался с царевной и ушел ни с чем. Только за ворота вышел, а орел его встречает словами:

– Эх, милый мой, худо очень, что не дала она тебе шкатулки. Одна надежда нам осталась – на старшую сестру. А ежели и та не даст, то я уже не знаю, как нам быть.

– Ну так полетим к ней, – говорит Некулай. – И чему бывать, не миновать. Не стану же я из-за каких-то жадных баб волосы на себе рвать.

Летели они снова, летели над морями-океанами, и вот показался вдали черный лес, а посреди леса – дворец весь из чистого золота с башнями из самоцветов.

Постучал Некулай в ворота, открыла ему старшая царевна. Как увидела она земляка – от радости тут же свалилась без памяти. А как очнулась, стала его обнимать и целовать, века долгого желать да приговаривать:

– Эге-гей, добрый человек, живо, знать, еще мое счастье, раз ты добрался до меня. Я ведь здесь не то что человека, а птичьего пера еще не видела.

Позвала она его в дом, чтоб был гостем за столом, во все глаза на него глядела, наглядеться не могла. Наконец Некулай поднялся из-за стола и стал готовиться в путь-дорогу.

– Ну, будь здорова, добрая душа, а мне домой пора поспешать. Дальняя отсюда дороженька, ох и устанут мои ноженьки.

Старшая царевна и так и этак старается ему угодить, только бы посидел хоть еще чуточку. А как увидела, что больше ей его не удержать, стала слезы лить, причитать:

– Ох, горе мне, далеко же я от света заброшена, и кто знает, когда еще доведется увидеть здесь живого человека. Так уж, видно, на роду мне написано – всю жизнь тосковать, до самой смерти.

Затем велела она Некулаю, чтоб выбрал себе в подарок какую-нибудь из ее вещей.

Подошел Некулай к печному карнизу и говорит:

– Не нужны мне, царевна, ни золото, ни самоцветы. А дай-ка ты эту шкатулочку в дар мне, отнесу я ее жене, и будет она тебе всю жизнь благодарна.

Не захотела царевна ни в какую отдавать ему шкатулку.

– Она мне, – говорит, – досталась от матери, да будет ей земля пухом.

Но затем, как увидела, что Некулай ей в ноги повалился, пожалела его и молвит:

– Ну, ладно, возьми себе шкатулку, я-то все равно стара, не много осталось моего веку. Только знай, шкатулка эта не простая, а волшебная. Стоит тебе сказать: "Шкатулочка, отворись!" – и она тут же откроется и даст тебе все, что душа твоя пожелает.

Едва Некулай взял в руки шкатулку, как раздался страшный грохот и рухнул золотой дворец, и предстал пред ним прекрасный могучий царевич, говоря:

– Спасибо тебе, баде Некулай, за то, что помог мне рассеять чары злые, причинившие нам столько горя. Узнай же, что и мои сестры были опутаны колдовством лютой ведьмы – матери драконов, а теперь и они свободны.

Вывел царевич из конюшни белого арабского скакуна, посадил на него сестру, сам вскочил в седло и умчался. Видать, от радости великой забыл он сказать Некулаю, какой дорогой домой добираться.

Куда ни глянет Некулай, окрест – все лес да лес густой, и кто его знает, в какую сторону податься. Наконец, заметил он тропинку и пошел по ней. Шел, шел, а как дошел до какого-то ручейка, почуял, что голод сосет под ложечкой. Достал он свою шкатулку и только успел промолвить: "Шкатулочка, отворись!", как она тут же отворилась и полезли из нее крытые столы со всякими яствами, так что у бедного даже слюнки потекли, а рядом где-то раздались звуки прекрасной, баюкающей музыки. Наелся Некулай до отвалу, напился водицы ключевой, а как стал шкатулку закрывать – не тут-то было. Мучался, мучался, никак не догадается, какими словами закрыть ее.

Сидит он, призадумался, пригорюнился; вдруг перед ним, словно из-под земли, баба-яга вырастает и говорит:

– Я скажу тебе, как закрыть шкатулку, но ты мне за то отдашь то, что у тебя есть дома, а ты о нем не знаешь.

А баба-яга была матерью драконов и леса. И замыслила она отомстить Некулаю за то, что тот помог царевичу от чар ее избавиться.

Посмотрел Некулай на ведьму, подумал: что бы такое у него могло быть дома, о чем бы он не ведал? "Какое у меня дома богатство? – спросил он себя. – Человек я бедный и, кроме жены, вроде ничего у меня и нету".

– Ладно, мегера, согласен, – говорит Некулай. – Научи меня, как закрыть шкатулку.

А баба-яга в ответ:

– Скажи: "Шкатулочка, затворись!"

Сказал Некулай: "Шкатулочка, затворись!" – и тут же все столы исчезли, а шкатулка закрылась. Взял Некулай свою шкатулку и пошел своей дорогой, а ведьма кричит ему вослед:

– Как пройдет семь лет, приду я к тебе за расчетом.

Пришел Некулай домой, а дома у него пир горой. Родила ему жена сына златокудрого. Некулай-то, уходя из дому, не знал, что жена тяжела была. От горя своего горького стал он биться, что рыба на песке. Только теперь понял, какую цену взяла с него ведьма. Хочешь-не хочешь, хлебай, Григорий, горе!

А парень рос не по дням, а по часам, и был он красив и умен на диво. И чем старше становился Штефэнел-Фэт-Фрумос, тем больше мрачнел его отец. Как пошел ему седьмой год, Некулай стал за ним ходить по пятам, глаз с него не спускал, все боясь, как бы не похитила его баба-яга. Осунулся Некулай, пожелтел, как воск, не пил, не ел ничего…

В день, когда мальчику исполнилось семь лет, вышел он поиграть на крылечке. Вдруг, откуда ни возьмись, налетел черный смерч, подхватил его и мигом унес.

Очнулся Штефэнел-Фэт-Фрумос в черном лесу, в избушке бабы-яги. Ведьма подозвала его к себе и говорит:

– Должна я тебя, парень, в дракона обратить, и будешь ты мне всю свою жизнь службу служить. Вот задам я тебе три задания. Выполнишь их – твое счастье, бери свою торбу и убирайся домой. А не сможешь выполнить – пеняй на себя. Искупаю в этом котле со смолой и обращу в дракона.

И мегера показала ему котел со смолой.

– Теперь, – говорит баба-яга, – ступай в лес и чтоб к утру приволок мне десять тысяч возов дров, я смолу вскипятить хочу.

Взял Штефэнел топорик и побрел в лес. Идет и горькую думу думает: "Не умер Данило, так болячка задавила. Вот и кончился, Штефэнел, счет твоим дням".

Как ему за одну ночь такую тьму-тьмущую дров нарубить?

Вдруг пересекла ему дорогу девушка, красивая, как цветок, и говорит:

– Не горюй, Штефэнел-Фэт-Фрумос, я помогу тебе. Баба-яга – моя мачеха, ей бы и меня хотелось заживо в землю вогнать: задумала она выдать меня за дракона. Ты ложись и спи спокойным сном, до утра весь лес будет порублен.

Не поверил ей Штефэнел, да терять-то ему было нечего: хоть так, хоть этак, сам-то все равно не сможет выполнить задание ведьмы. Улегся он и уснул. А девушка достала флуер, заиграла на нем, и сразу собралось вокруг нее множество драконов. – Что прикажешь, хозяйка? – спросили они. Девушка-то была феей. И говорит она драконам: – Чтобы вы до утра весь лес порубили, пусть баба-яга насытится, подавиться бы ей этими дровами!

Наутро баба-яга проснулась, глянула на двор, а там дров – что листьев в лесу и травы на лугу. Проснулся и Штефэнел и удивился еще больше. "А гляди-ка, – подумал он про себя, – чудеса-то какие! Видать, эта девушка и в самом деле мне друг". И пошел он благодарить ее. Тут увидела его ведьма и говорит:

– Как ты дело это сделал – ума не приложу, но посмотрим, выполнишь ли второе мое задание. Вот здесь десять тысяч мешков муки. Замеси-ка ты до утра тесто и хлеб испеки. А коль не выполнишь, придется тебе свести знакомство со смолой горячей.

Вечером ведьма улеглась на печь и захрапела беззаботно, а Штефэнел кручинится, места себе не находит.

И опять пришла к нему фея и говорит:

– Не горюй, Штефэнел-Фэт-Фрумос, выручу я тебя и с хлебом, как выручила с дровами.

Заиграла она на флуере, слетелись драконы и до утра испекли весь хлеб на диво.

Увидела мегера и это чудо, чуть не лопнула со злости. Позвала она к себе Штефэнела и говорит:

– Не знаю я, парень, помог ли тебе кто или нет. Только дам я тебе еще одно задание и коль выполнишь – твое счастье! Посажу я тебя в бочонок, закупорю хорошенько дно, и если удастся тебе до утра из него выбраться – ступай, куда глаза глядят.

Притащила ведьма большущий бочонок, посадила в него Штефэнела, закупорила, сверху еще и просмолила и бросила в море.

"Вот тут-то мне и крышка, – подумал Штефэнел, сидя в бочонке. – Придется мне узнать, где раки зимуют".

Но фея, увидев, что Штефэнела нет нигде, созвала всех драконов и приказала:

– Хоть землю всю переверните, а без Штефэнела не возвращайтесь.

Обшарили драконы всю землю, вернулись и говорят, что нигде его не нашли.

– Ищите его под землей! – велела фея.

Искали его драконы под землей, искали – ни слуху ни духу.

– Ищите его по всем морям, по всем океанам! – приказала тогда Фея.

Полетели драконы искать и в полночь вытащили бочонок на берег. Фея дно выбила и выпустила Штефэнела на волю.

– Как мне отблагодарить тебя, прекрасная фея, за добро, которое ты мне сделала?

А фея ему в ответ:

– Не благодари, Штефэнел-Фэт-Фрумос, нет у нас на это времени. Давай-ка лучше поскорее удирать отсюда, а то мегера гонится за нами по пятам, и горе нам, коль поймает.

Побежали они, что есть духу, но вскоре стало их настигать пламя жгучее. Когда пламя было совсем уж близко, фея остановилась и говорит:

– Погоди, Штефэнел, пропустим проклятую ведьму вперед.

Фея коснулась флуером земли, и Штефэнел обратился в ветряную мельницу, а она сама – в старого, столетнего деда. Долетела баба-яга до мельницы и спрашивает мельника:

– Послушай-ка старый хрыч, не проходили ли здесь чертовка девка да проклятый парень?

А дед, то есть фея, отвечает:

– Э-ге, вроде как проходили, только давненько то было, лет двадцать назад.

Помчалась мегера дальше. А фея взяла Штефэнела за руку и повела его другой дорогой. Бежали они бежали, да вдруг фея снова остановилась и говорит:

– Штефэнел-Фэт-Фрумос, опять нас ведьма настигает: чую, как жжет мне спину ее дыхание.

Оглянулся Штефэнел, видит – появилось вдали страшное облако, и мечет оно молнии и громами громыхает, аж земля дрожит.

Фея коснулась флуером земли, и Штефэнел превратился в пшеничное поле, а она сама в старую старушку.

Остановилась баба-яга у нивы и спрашивает, скрипя зубами:

– Послушай-ка, глупая старуха, не проходили ли здесь ведьма-девка да парень-разбойник?

А старушка, половшая ниву, то есть фея, отвечает:

– Э-ге, вроде как проходили, только давненько то было, лет триста назад…

Пустилась ведьма лютая дальше в погоню. Фея взяла Штефэнела за руку, и пошли они своей дорогой.

Прошло еще немного времени, и фея опять заговорила:

– Постой, Штефэнел-Фэт-Фрумос, жжет меня дыхание ведьмы. Вот она уже совсем близко.

Оглянулся Штефэнел и увидел, что баба-яга вихрем мчится к ним. Ведьма их уже заметила, прятаться поздно. Тогда фея бросила флуер на землю и превратила его в большой пруд. Чуть было ведьма не сцапала парня и девушку, но они обернулись двумя лебедями и нырнули в воду. Баба-яга, недолго думая, обернулась гуской и поплыла за ними

Но лебеди живо выплыли на берег, обернулись снова людьми, поймали гуску и свернули ей шею. Затем фея облегченно вздохнула и сказала:

– Ну, вот мы и избавились от нашего врага. Теперь ты, Штефэнел – Фэт-Фрумос, свободен и можешь вернуться к своим родителям.

Слушал Штефэнел ее речи и не знал, что и ответить, больно уж ему полюбилась девушка.

– Скажи, – спросил он ее, – как тебя зовут и где тебя найти? Я люблю тебя больше света белого, больше самой жизни и хочу на тебе жениться.

Отвечала ему фея:

– Штефэнел-Фэт-Фрумос, меня зовут Мэриоара-Цветик. Давай обменяемся перстнями и не беспокойся, настанет время – мы непременно встретимся.

Обменялись они кольцами и расстались.

Штефэнел вернулся домой к своему батюшке, к своей матушке, которые чуть не обезумели от радости, увидев его. Пожил Штефэнел у своих родителей в холе и в радости год, два а то и больше. И вот в один прекрасный день решил он, что пришло ему время жениться. Нашел себе девушку славную и стал к свадьбе готовиться. Как раз в эти дни остановилась в их доме какая-то незнакомка. Зашла она на кухню и стала просить, чтобы ей разрешили помочь калачи печь да галушки варить. Мать Штефэнела и не подозревала, кто эта девушка, приняла ее с дорогой душой. Вылепила девушка из теста двух голубков и посадила их в печь. Только голубки подружились, а тут и Штефэнел вернулся с поля усталый да голодный. Накрыла матушка на стол и подала свежеиспеченных голубков.

Штефэнел надломил одного из них и нашел в нем свой перстень. Вспомнил он тогда Мэриоару-Цветика и вскрикнул:

– Мама, не видела ли ты здесь такой-то и такой-то девушки?

– На кухне у нас эта девушка, – ответила ему мать. – Помогает мне галушки стряпать.

Бросился Штефэнел на кухню и, как увидел Мэриоару, залился слезами.

– Ты, говорит, положила кольцо в тесто?

– Я, – отвечает ему Мэриоара. – Коль ты забыл меня, то я тебя не забыла.

Повалился Штефэнел на колени и стал просить:

– Прости мне, Мэриоара, мою подлость. Теперь я тебя люблю еще пуще прежнего, так будь же моей женою.

Но фея глянула ему в глаза и сказала:

– Если бы ты меня и вправду любил, ты бы не смог меня забыть. А если забыл теперь, значит и впредь забывать будешь. Я спасла тебе жизнь, но ничего не прошу у тебя взамен. Будь здоров и счастлив.

И сказав это, фея исчезла.

А я веретено оседлал
И сказку вам рассказал.

Перевод: А. Комаровский