Удивительное внутри нас

«Ученого поражает необыкновенная забота, с которою природа обеспечивает сохранение и точное распределение компонентов системы (ядра) при клеточном делении, а стало быть, и в наследственности. Нет ничего более внушительного, чем зрелище того, что происходит при этом в ядре клетки»,— сказал Э. Вильсон. И действительно, мало найдется зрелищ, которые захватывали бы дух так, как захватывает вид митоза — деления ядра.

Среди самых удивительных кинофильмов, которые мне пришлось увидеть, был фильм двух польских ученых, супругов Байер — Ядвиги Молле-Байер и Андрея Байера. Они не снимали ледовых побоищ и автомобильных гонок, в их фильме артисты не бросались с тридцатого этажа горящего небоскреба и не скатывались в бочке в бездонную пропасть Ниагарского водопада. Действие фильма развертывалось на крохотной сцене, занимавшей доли миллиметра, и, подобно великим лентам начала века, фильм был немой. Артисты оставались беззвучными, в главных ролях снимались тонкие палочковидные структуры ядра — хромосомы.

В начале фильма их на экране не было. Перед глазами кипела и бурлила какая-то масса, как будто лава волновалась в кратере вулкана, готовая вот-вот извергнуться. Но вдруг неясные пока еще очертания каких-то изогнутых палочек возникли из этой массы, а через мгновение они проступили очень четко.

Настоящие хромосомы, точно такие, какие я видел сотни раз на препаратах ядер под микроскопом, предстали перед глазами из ядерного содержимого. Клетка готовилась к своему коронному номеру — делению.

Не очень быстро, даже как-то лениво хромосомы, до этого скрученные в жгут, разворачиваются. Пока они разворачиваются, вроде бы ничего особенного и не происходит. Крутятся себе, и постепенно число витков становится меньше. Но вот замечаешь, что хромосомы начинают раздваиваться. Их нити, сначала одинарные, становятся двойными, и к концу раскручивания каждая хромосома оказывается двойной. Наконец, нити почти по всей длине структуры разъединяются, и теперь каждая хромосома представлена в ядре двумя одинаковыми половинками.
Плавно, повинуясь неведомым пока законам, хромосомы двигаются к центру клетки и, подталкивая друг друга, выстраиваются по экватору клетки, как партнеры во время какого-нибудь менуэта или полонеза, соединенные легким прикосновением. На мгновение они замирали, и тогда ясно видно, что к каждой хромосоме прикреплены тонкие нити. Один конец каждой нити прикреплен к середине хромосомы, а все другие концы собраны вместе на полюсе клетки. Нити хромосом, расположенных справа, сходятся в правом полюсе клетки, а стоявшие слева — в левом полюсе, как будто две невидимые руки крепко сжали эти нити, и стоит потянуть за них, как ряды партнеров по танцу разойдутся в разные концы зала. И вдруг, точно по неслышному приказу, хромосомы действительно отрываются друг от друга и расступаются в разные стороны. Правый ряд уходит вправо, а точно столько же хромосом левого ряда отступает влево. Разделение хромосом совершилось: на каждом полюсе собралось столько же хромосом, сколько их было в клетке перед делением. Вслед за тем в центре ядра возникала перегородка. На наших глазах хромосомы пропали, они превратились в тонкие нити, не видимые в обычный микроскоп. Но вот уже на экране снова возникло зрелище бурлящего ядра, готового через некоторое время вновь приступить к таинственному и захватывающему процессу деления.

Где только не показывали этот фильм! Физикам в Дубне и Курчатовском институте, участникам «Капишника», знаменитого на весь мир семинара по теоретической физике академика Петра Леонидовича Капицы, химикам и, конечно, биологам, участникам всевозможных симпозиумов и конгрессов. Каждый показ непременно кончался бурными аплодисментами. И смятением. Смятением перед величием таинства жизни и ничтожеством наших знаний. По-моему, после каждого просмотра байеровского фильма возникают одни и те же разговоры: сил, управляющих движением хромосом, мы не знаем; законов, управляющих этими силами, не знаем; структур, составляющих нити, не знаем. Этого не знаем, того тоже не знаем... А что же знаем?

Все-таки кое-что знаем!