Любовь Воронкова

Село Городище

Гость с медалями

Груня проснулась на рассвете. Пастух хлопнул кнутом против дома, словно из ружья выстрелил. И тут же услышала разговор — мать разговаривала с соседкой Федосьей.

— У Цветковых парень пришел.

— Виктор?

— Виктор. Сегодня ночью пришел. Сейчас я корову выгоняла — Аннушку видела. Говорит, с медалями.

— Совсем или как?

— Ну, какое «совсем»! Еще война не кончена — как же совсем-то отпустят? Это уж если ранен тяжело, как вот наш Сергей. А этого — либо в отпуск, либо после болезни отдохнуть послали...

— Счастье людям! — вздохнула Федосья. — И живы... и в медалях... А мой лежит где-то в сырой земле — и могилки нет! А тут приходят, руки-ноги целы, да еще с медалями...

— А что же, тебе легче было бы, если бы этот тоже без рук или без ног пришел? — упрекнула ее мать. — Да тут только радоваться надо — пусть хоть кому-нибудь счастье. Да побольше, побольше бы зтого счастья! А горя-то мы все и так уж хлебнули — не знаешь, как и сердце вынесло!

Груня открыла глаза. В стенах сараюшки светились лазоревые щели.

«Раисин брат пришел, — сообразила она. — Вот теперь будет Раиса задаваться! Теперь ее и вовсе на работу не пошлешь... А интересно поглядеть, какой он теперь стал, Виктор-то?»

Ласточка повторяла свою милую однообразную песенку. Сквозь щели тянуло свежестью. Рано еще... Груня получше закуталась в свое лоскутное одеяло и закрыла глаза.

Проснулась она лишь к завтраку. Стенька будила ее:

— Груня! Грунька! У Цветковых Виктор приехал!

— Вот так новость! — ответила Груня, не открывая глаз. — Я эту новость давно знаю.

— Откуда?

— Во сне видела.

После завтрака отец сказал Груне:

— Ты сегодня свою бригаду веди на луг. Там сено легкое, да и немного его — убирайте одни. А большая бригада пойдет на клевер.

Груня пошла собирать ребятишек. Ромашка и Федя уже стояли среди деревни с граблями.

Анюта и Поля-Полянка тоже приволокли грабли. Их от пастуший освободили — теперь в деревню вернулись настоящие пастухи.

Трофим тоже пришел. Отец был занят — он вил веревки, и Трофим ему был не нужен. Вскоре пришел и Женька.

— Ребята, а Раису-то звать или нет? — нерешительно сказала Груня.

— Отчего же не звать? — удивился Ромашка. — Если брат приехал, так и работать не надо? Давай хоть я за ней пойду!

— Да давай хоть и я! — сказал Женька.

— Грунь, давай я сбегаю? — подскочил Козлик. — Я живо! А Трофим глядел молча: кто пойдет Раису звать, за тем и он увяжется.

— И что это вам всем сегодня Раиса очень понадобилась? — сказала Стенька.

А Груня засмеялась:

— Ой, ребята! Ну и чудаки! Не Раиса им понадобилась — им уж очень хочется Виктора поглядеть. Да не торопитесь, увидите. Авось прятаться в кузне от вас не будет — выйдет на улицу!

И тут же, словно подслушав Грунины слова, в низеньких раскрытых дверях кузни появилась фигура военного.

Молодой сержант Виктор вышел на улицу и огляделся кругом. Солнце золотом и серебром зажглось в медалях, мягко засветилось в начищенных сапогах. Ребята притихли — вот так Виктор Цветков, какой важный стал!

А Виктор мерным шагом подошел к ним:

— Здорово, братва!

— Здравствуй!..

— Чего стоите с граблями? Кого ждете?

Ребята, переглянувшись, молчали. Груня покраснела. А Виктор смотрел на них, еле сдерживая улыбку на пухлых губах.

— Вот так работнички! И этот тоже с граблями. Как тебя зовут, беляк?

— Трофим.

— А! Егоров сынок! А эти две пичужки чьи? Подросли за войну — никого не узнаешь!

— Это Анюта Дарьина. А это Полянка, Миронова внучка.

— И все на работу собрались? Ну молодцы, ребята!

Виктор, не вынимая рук из карманов, нагибался к маленьким, смеялся, а медали тонко позванивали на его темно-зеленой гимнастерке.

— Так кого же вы ждете? А?

— Вашу Раису ждем, — вдруг решившись, сказал Ромашка. — Всегда канителится.

— Раиса! — закричал Виктор. — Ну, ты что ж там сидишь? Не видишь — люди ждут?

Раиса вышла, не спеша взяла грабли, прислоненные к стене кузни.

— Нехорошо, — сказал Виктор, — очень даже нехорошо. У нас бы тебе за опоздание живо наряд дали.

— Мы сегодня на луг, ребята, — сказала Груня, поднимая грабли на плечо. И, уходя, улыбнулась Виктору, словно это был ее родственник, а не Раисин: — Приходите к нам на луг — покосничать!

— Приду! — весело ответил Виктор. — Обязательно приду! Готовьте грабли!

Дня два покрасовался по деревне молодой сержант, а на третий снял с себя гимнастерку с медалями, вместо нее надел голубую майку, а вместо начищенных сапог — тапочки и пошел с колхозниками косить клевер.

После обеда, когда Виктор отбивал косу, Раиса подошла к нему и стала рядом, прислонившись к березе. Она медленно заплетала волосы и, не глядя на Виктора, ждала, когда он заговорит. Но Виктор, не отрываясь, стучал молотком по краешку лезвия и был этим очень занят.

— Зачем-то гимнастерку с медалями снял, — не глядя на брата, сказала Раиса, — зачем-то косить пошел!

Виктор быстро взглянул на нее:

— Это про кого?

И опять застучал по косе. Раиса вытащила из кармана узенькую синюю ленточку и сердито встряхнула ее.

— Как будто он колхозник! Не пойдешь косить — никто и не заставит. Не имеют права.

Виктор легонько потрогал большим пальцем сверкавшее на солнце лезвие.

— А я сам себя заставлю! Вот ты и то работать ходишь, а я буду дома сидеть?

— А я захочу и не пойду, — проворчала Раиса. Но так тихо, что Виктор ее не расслышал.

И когда он ушел, продолжала:

— Сам себя заставляет! Вот чудной у нас Виктор. Если бы ко мне Грунька не привязывалась, я бы ни за что на работу не пошла. Пошла бы на луг за столбецами, искупалась бы... С маленькими ребятишками поиграла бы. Они смешные: что скажешь — верят, куда пошлешь — всюду бегут... Ну, а потом повязала бы кружева... Ах, хорошо бы кружева связать, но крючка нет и ниток нет... Были бы у меня нитки и крючок — вот бы я сколько кружев навязала! Но вот в поле на работу ходить — ой, да никогда не стала бы!