Любовь Воронкова

Солнечный денёк

Дедова галоша

После обеда мать снова ушла на покос. Бабушка легла на лежанку отдохнуть, а дед взял дерюжку и отправился куда-то искать холодку. Таня сунулась было к бабушке:

— Бабушка, что же ты, про куклу-то забыла? Но бабушка отмахнулась от неё, как от мухи:

— Да не забыла, сделаю... Уйди, дай отдохнуть!.. — и отвернулась к стенке.

Тихо и сонно стало в избе. Таня вышла на улицу.

Стояла жара. Солнце так припекало, что на дорожке у крыльца босыми ногами горячо было стоять. Птицы примолкли... Куры попрятались в тень под сиренью и лежали, раскрыв клювы от жары. Гуси столпились возле таза с водой, ныряли головами в воду, булькали. Потом гусак придумал: влез в таз и уселся. Вода полилась через край, а он, очень довольный, плескался и встряхивал крыльями. Когда он вылез, воды в тазу осталось на донышке, да и та была грязная-прегрязная.

Таня заглянула под крыльцо:

— Снежок, ты тут?

Снежок лежал неподвижно, вытянув лапы. Он открыл один глаз, посмотрел на Таню и снова закрыл: не до тебя, пропадаю от жары!

Таня встретила на улице Алёнку:

— Пойдём за цветами на луг? Венков навьём!

— Пойдём,— сказала Алёнка.

Девочки пошли на луг. Но только дошли они до околицы, как вдруг вдоль деревни пролетел вихрь. Зашумели ветлы над прудом, закружились по дороге соломинки и клочки сена. Чёрная туча поднялась из-за сарая и надвинулась на небо.

Мимо околицы к большим сараям, одна за другой, промчались грузовые машины, чуть не до облаков нагруженные сеном. Машины круто затормозили у раскрытого сарая. Из кабин торопливо вылезли колхозницы, приехавшие с покоса. Шофёры тоже выскочили. И все, с опаской поглядывая на тучу, принялись развязывать верёвки, которыми было перетянуто сено.

Торопливо подошёл председатель колхоза Степан Петрович.

— Давай скорей! — закричал он. — Туча близко!

Сено свалили с машин, и все бросились убирать его. Сепо поддевали вилами и таскали в сарай. И сам председатель таскал — он самые большие охапки поднимал на вилах.

Около скотного двора доярки мыли бидоны.

— Глядите, туча-то какая! — крикнул им учётчик Петя Дроздов. — А у сараев сено не убрано... Девчата, бросай бидоны, побежим помогать! Сено намочит!

Доярки сунули под навес вёдра и бидоны и побежали вслед за Петей к сараям убирать сено.

— Алёнка, а мы-то что стоим? — спохватилась Таня. — Давай и мы помогать!

Они прибежали к сараю, схватили прислонённые к стене грабли и принялись сгребать сено, которое ветер уже успел разнести по лужайке.

— Молодцы, молодцы, девчатки! — сказал им Степан Петрович. — Так и надо! Привыкайте о колхозном добре заботиться.

И только убрали сено в сарай, только втащили последнюю охапку, как снова рванул вихрь, загудел и помчался по усадьбам.

— Буря идёт, — сказала Алёнка. — Бежим скорее домой! Девочки побежали. Ветер трепал их платья и волосы.

И только успели они вскочить на крыльцо, как по крыше застучали крупные капли дождя.

Дождь хлынул сразу, густой, шумный, хлынул так поспешно, что солнышко и спрятаться не успело. И оттого, что светило солнце, дождь блистал и сверкал, будто звонкое серебро падало с неба.

Сразу по двору побежали ручьи, а возле коровника разлилась большая лужа.

Перестал дождь так же сразу, как и начался, будто опрокинули на землю огромный ушат воды. Ещё ярче засияло солнце, ещё душистее запахла цветущая липа. По всей деревне звонко запели петухи.

— Ух, и лужу нахлюпало! — сказала Таня.— Вот бы лодку пустить!

— А лодка-то у нас где? — возразила Алёнка.

На крыльце стояли большие дедовы галоши. Таня сбегала и принесла одну галошу:

— Вот тебе и лодка!

Галоша поплыла. Но вскоре в неё набралась вода. Галоша отяжелела, а потом вдруг повернулась набок, хлебнула воды, булькнула и утонула.

В это время на крыльцо вышел дед.

— Эй, бабка, — закричал он, — а где моя галоша?

— Здравствуйте! — ответила бабушка. — Галоши растерял!

— Да тут же они стояли! Одна здесь, а другой нет. Мне идти надо, а они куда-то галошу задевали!

Таня и Алёнка торопливо шарили по дну лужи. Галошу вытащили, вылили из неё воду. Но как её подать деду, такую мокрую?

А дед поворчал-поворчал и пошёл на конюшню в одной галоше.

Тогда Таня потихоньку пробежала на крыльцо и поставила галошу. Потом они вместе с Алёнкой сели на бревно под солнышком сушиться.

Немного погодя вышла бабушка, увидала галошу, покачала головой:

— Совсем чудной старик становится: битый час галошу искал, а она на месте стоит!

Тут Таня не выдержала.

— Бабушка, — сказала она, — ты не говори на дедушку «чудной старик»! А как же он найдёт свою галошу, когда она у нас в луже утонула?

Бабушка только руками развела. А Таня схватила дедову галошу и поставила её к печке — у печки она поскорее высохнет.