ПЁСТРЕНЬКОЕ ЯИЧКО

Жили были две птички, две соечки. Он и она - муж да жена. И так они хорошо жили, так друг друга любили, что однажды утром взяли - да и начали строить гнездо. Работают дружно, весело, прутик к прутику кладут, соломинку к соломинке. Да ещё шутят на лету, посмеиваются, будто и не трудятся они вовсе, а играют. Гнёздышко хорошее у них получается, удобное, просторное. И местечко для него соечки себе выбрали и уютное, и укромное, - на красивой еловой ветке.

Смотрела, смотрела из зарослей тростника на чужое счастье Бабка-Выпь и завидовала чёрной завистью. Сидит, насупилась, пасьянс раскладывает и соек на чем свет стоит ругает. Всё ей не так, не то: и гнездо-то у них плохое, щелявое, и приладили его криво-косо, ненадежно, и жена-то Соечка вовсе собой и не хороша. И что он в ней в худосочной нашел-то, этот недотёпа?

Стыдили бабку Выпь соседки коноплянки:

- А сама -то, сама! Дряхлая, сутулая, к старости уж и поумнеть бы пора, да где там. Старика-то своего со свету сжила давно, дети от твоего нытья да капризов по миру разлетелись кто куда. От скуки маешься?

Вот вечером, как стемнеет, закусит Выпь соленым головастиком горькую, и завоет, как бык на всю округу диким голосом. Тут уж все во сне вздрагивают, не только птицы, но и звери.

А Заяц в норе Зайчихе сказал, ворочаясь с боку на бок:

- Опять наша Выпивоха дурит. Нашла б она себе пару что ли. Или занялась бы чем-нибудь. А хоть бы за нашими зайчатами присматривала, всё дело. Вот были б у неё внуки, некогда ей было бы на луну выть. Надо с Кукушкой поговорить-посоветоваться. Она многих люди вывела. Пусть-ка подкинет ей пёстренькое яичко.

Сказано-сделано.

И вот, летела как-то по лесу Кукушка. Глядь, Выпь на кочке стоит на одной ноге, задумчивая такая, медитирует. Плюнет и круги на воде считает.

- Ба-буль! Ба-буль! - кричит ей Кукушка, - куда тебе яичко снести? Ну-ка, подставляй гнездо! - смеётся.

- Кыш пошла, вертихвостка! Я тебе снесу! - замахала крыльями старуха. - Мне и одной-то в гнезде тесно!

И вдруг Бабка Выпь вспомнила про соек и решила злую шутку с ними сыграть. А соечек как раз дома не было, они улетели за овечьей шерсткой, чтобы мягкие постельки себе сделать.

- Постой, погоди, Кукушечка, я передумала, - замахала лысыми крыльями Выпь. - Во-о-н моё гнездо на еловой ветке, видишь? Клади милая, клади туда свое яйцо. Уж я высижу, уж я вынянчу твою деточку, будь покойна.

Обрадовалась Кукушка, что у её деток такоке хорошенькое гнёздышко будет. Села она в гнездо соечек, посидела и упорхнула. А пёстренькое яичко-то и осталось.

Вернулись вечером сойки из деревни, глядь - яичко!

- Чьё это? Чьё? Чьё яичко? - кричали они на весь лес. Никто не отозвался. Никто своё яичко не признал.

- Ну, значит, наше. Поздравляю тебя, жена!

- И я тебя, муженёк! Хорошее какое яичко, красивое, в модную мелкую крапинку! Я давно такое хотела, милый!

Рассмеялись они, обнялись, и решили: так тому и быть.

Стала Мама-Соечка яичко насиживать. И зажили они лучше прежнего.

А Бабка-Выпь старая, от беззвучного хохота трясется в осоке, крылья сухие потирает, победу свою отмечает.

- Посмотрим, как вы запоёте, голубчики, когда у вас урод вылупится - ни в мать, ни в отца, а в проезжа молодца! А-ха-ха!

Пришло время, скорлупка треснула и на свет появился птенчик.

- Какой хорошенький! Дорогой, посмотри, как он похож на тебя клювиком! А глаза! А пушок на головке, как у меня в детстве! Ах, ты мой хороший! - От счастья мама-соечка вся светилась, папа и слов не находил от гордости, только улыбался про себя загадочно. Он важно прохаживался по ветке и получал от соседей поздравления.

Птенчик всем очень нравился. И пригожий, и крупненький, и здоровенький. Только горбатая Выпь не унималась, все бурчала мрачно:

- Рано радуетесь, простофили! Вот посмотрим, как вы запляшете, когда этот Кукушонок подрастет.

И вправду, Птенчик очень быстро рос и всё время есть просил.

- Ням-ням! Ням-ням-ням-ням-ням! Ещё-ещё-ещё! Ну?!

И хоть сойки очень уставали, но все эти хлопоты были им в радость. Папа от нежности над сыночком аж заходился:

- Утю-тю, мой мальчик! Я сейчас передохну и снова полечу тебе за вкусненькой накой. Ну, что тебе поймать? Мушку? Или бабочку? Дорогая, посмотри, как он забавно ротик разевает, какой отменный аппетитик у нас. Вон какое пузико наел наш ангелочек! Ути-пути, маленький.

- Конечно, милый, он же растет как на дрожжах. Скоро будем учить его летать. Красота! Покажем ему целый мир! Вместе полетим на озеро, потом научим его строить гнёздышко. Эх, летит времечко, летит...

А Кукушонок уже лапками от нетерпения стучит, крылышками бьёт, да требовательно так:

- Жрать хочу, дайте жрать-жрать-жрать жрать-жрать!

Папа почесал в затылке и сказал задумчиво:

- Вот только манеры у нашего сыночка не очень... В кого бы это?

Выпь-горбунья услыхала разговор и зашамкала авторитетно:

- Ясно в кого. Яблочко от яблоньки недалеко падает. Это в троюродную тётю, точно. Я знаю. Помню, была у вас одна такая непутёвая дальняя родственница, скандалистка.

А папа заслонил собой гнездо с женой и Кукушонком. Грудь вперед и заявляет, подбочась:

- Ну, зачем же в тётю? Я и сам, когда был подростком, орлом смотрел, гоголем ходил. Да уж! И ничего! Как видите, вырос порядочной птицей. Это у нашего сынка переходный возраст так проявляется. Это естественно. У всех так бывает. А вы, бабушка, лучше бы за своими делами занимались, а в чужие гнёзда носа не совали бы!

- Да вы!... Да я!... Да если б не я!.. - и поперхнулась Выпь злым словом. Плюнула в сердцах и пошла в свою осоку, ну, думает, я вам это припомню. Ишь, защитник-дуралей. Дай только срок. Я тебе глаза-то открою, света белого не взвидишь. И затаилась на время.

Соседи жаловаться стали родителям частенько. Уж больно Кукушонок хулиганистым рос. А соечкам все нипочём. Что бы он не натворил, у папы и мамы готово оправдание. Сынок гнездо поломал - ничего, починим. Сынок желудями в белок из гнезда кидался - ну, уж простите его, он больше так не будет. Он ещё маленький у нас! Малыш плохими словами сверху взрослых обзывает - это он не со зла. Он просто услышал где-то, вот и повторяет, как попугай. Он даже не знает, что они означают. Вот как они его любили. И, не смотря ни на что, счастливы были.

Лопнуло терпенье у Бабки-Выпи. Взяла она гостинцев и пошла к Кукушонку. А соечки по делам из дома улетели. Бабка вошла, уселась, поставила на стол свои склянки с вареньями-квашеньями и завыла-запричетала:

- Сиротиночка ты моя-а-а! Значит так. Слухай сюды. Ты им не родной. Мать твоя - Кукушка. И ты им ничего не должен. Ничему тебе учиться у них не надо, лишнее это. Ты свободная птица, никто тебе не указ. Понял?

И фотографию родной матери Кукушонку показала. Анфас и в профиль. Посидели они, поговорили. Наврала, оболгала Бабка-выпь соечек, а потом потащилась домой и спать завалилась с чувством исполненного долга.

А птенчик задумался. И с толго самого дня стал он скрытен и замкнут. За советом или просто поболтать теперь Кукушоночек бежал не к маме или папе, а к Бабке-Выпи. А соечкам и невдомек.

Прошло ещё какое-то время. Как-то утром Кукушонок встал на край гнезда, расправил крылья, потряс хвостиком, лапки напружинил и...

- Эй! Сынок! - вскинулись испуганные родители. - Стой! Ты куда?

- Какой я Вам сынок, папаша? Во-первых, я - девочка. Во-вторых, я - кукушка. А в-третьих, не ваше дело. И нечего мне тут вопросы глупые задавать. Вы мне никто. Вот моя мать!

И фотографию им в нос Кукушкину - раз!

Заплакали тут сойки, бросились перед Кукушонком на колени, плачут:

- Не бросай нас! Пожалей нас! Мы так тебя любим! Мы не сможем без тебя жить!

- Ладно, не нойте. Мне у вас нравится. Я поживу у вас пока что, так и быть. Только не будите рано и кормите получше.

Призадумались соечки. Все птенчики у других птиц давно уже сами себе мошек ловят. Только их кукушоночек весь день деньской в постельке валяется. Бедные соечки туда-сюда,туда-сюда носятся, кормят, кормят. А ребёнок их как с утра свой клюв кукушиный распахнёт,так целый день мнёт-уминает: завтрак, обед, ужин. А вечером шасть из гнезда - только её и видели. Утром шмыг в свой уголок - спать. Всё молчком, молчком. И слова ей не скажи.

Вот папа и говорит ей однажды:

- Деточка. Мы устали тебя кормить, нам бы отдохнуть уже. Мы больше так не можем. Надо тебе самой учиться ловить мошек, детка.

А она в ответ:

- Вы что, родители, совсем ку-ку? Я ещё маленькая. Вы обязаны меня кормить, пока я не вырасту. А не будете - я найду на вас управу. Нет такого закона, чтоб сирот голодом морить!

- Тогда начинай учиться вить гнездышки...

Не успел ей папа договорить, как Кукушка вскочила вся в слезах и вылетела вон. Искали соечки её, искали, звать и ждать устали. Пропала.

Вот, как-то ночью спит Заяц, обнявшись со своей Зайчихой. Вдруг, они слышат плач и вой страшный.

- Что такое?- думают. Прислушались - ну так и есть, Выпь рыдает, убивается.

- Пойдем, что ль, Зайка, посмотрим, а? Может, что у нее стряслось, может, помощь нужна?

- Ну, пошли.

Прибегают они, а там уже звери лесные собрались, судачат, перешёптываются, головами качают - что такое? А Бабка-Выпь рыдает, клюв подолом утирает, соечек ругает:

- Это все она, ихняя приёмная дочка. Вот, говорит, улетаю навсегда, отблагодарить тебя хочу. Ты одна была права, мне глаза открыла, оставляю тебе, мол, самое дорогое. Я и не подумала тогда худого-то. Просыпаюсь ночью по нужде, а у меня... Ой, го-о-оре мне-е-е! Под животом два пёстреньких яичка. В кра-а-пинку-у! Что ж я делать теперь с ними буду! Ой, внучатки мои, сиротиночки-и-и!

Как начали тут звери и птицы хохотать! А Заяц говорит:

- Пришел конец ночным кошмарам, тишина теперь воцарится в лесу! Некогда теперь Бабке-Выпи будет дурью маяться. Не бойся, бабуля, ты справишься!

Закружились тут звери - птицы в хороводе, пляшут и поют:

- Зреют на осинке сладки апельсинки! Зреют на осинке сладки апельсинки! Ха-ха-ха! Ай да Кукушка! Вот молодец!

Тут Заяц как цыкнет на них:

- Тихо! Ну, зачем вы так? Нехорошо. У Бабули-Выпи радость, детки скоро будут.

А Мама и Папа сойки стоят, глаз поднять не смеют. Папа Сойка вздохнул и говорит:

- Мы готовы взять себе пёстренькие яички. Будут у нас приёмные внучатки.

А мудрый Заяц им и в ответ:

- Тс-с-с! Тихо. Пора вам, и отдохнуть. У вас скоро и свои детки появятся. А одинокой Бабке Выпи сейчас очень нужны кукушатки. Вы, не плачьте, соечки, не горюйте. Вы вырастили прекрасную Кукушку. Посмотрите, сколько радости, любви, нежной заботы приносит она одиноким птицам.

И наступил с тех пор в лесу мир и покой.

А Кукушка-горемыка, так и летает, летает по свету, подкидывывает в чужие дома пёстренькие яички. Ни деток у неё, ни мамы с папой, ни гнезда, ни доброго имени. Её не судить, а пожалеть нужно.

Вам так не кажется?