Армянская народная сказка
ВОДЯНОЙ ОХАЙ
Жили-были муж и жена, и был у них один сын.
Однажды решил отец отдать сына в ученики. Подошли они к берегу реки, напились и только воскликнули:
«Охай! Ну и вода!» — как появился из реки Водяной и говорит:
— Зачем звал меня, добрый человек? Куда путь держишь?
Отвечает отец:
— Хочу сына в ученики отдать.
А тот говорит:
— Доверься мне. Я хороший мастер.
Отдал отец сына в ученики Водяному, тот увел парня в свой подводный дом. Отец вернулся восвояси.
Минул год, другой. Обеднели муж с женой, оголодали. Пошел отец к реке, напился, воскликнул: «Охай!» — и появился Водяной.
— Зачем пожаловал? — спрашивает.
— Голодно нам живется. Пришел я за сыном, пусть вернется домой, подмогой мне будет.
— А он пока не выучился всему, — отвечает Водяной.
— Коли так, помоги сам, чем можешь, авось перебьемся.
Вынес ему Водяной скатерть и сказал:
— Как встряхнете скатерть, она вас накормит. Будете жить и нужды не ведать.
Забрал отец скатерть и ушел домой. Дома муж с женой встряхнули скатерть, и она даровала им все, что создал бог. Так и зажили — в добре и в достатке.
Спустя некоторое время жена и говорит, хочу, мол, пригласить в гости княгиню. А муж говорит:
— Не приводи ее, жена. Увидит она нашу скатерть, отнимет.
Муж все ее отговаривал, но она настояла на своем. Пригласила в гости княгиню и соседок. Собрались женщины, сели за стол и шепчутся:
— Как же они созвали людей, когда у самих даже нет огня в очаге?
Настало время обеда, жена расстелила скатерть, встряхнула ее, и появились яства в изобилии. Поели гости, попировали, а княгиня не может отвести глаз от скатерти. Думает, дай-ка стащу ее. Подмигнула своему слуге и говорит: «У нас есть точь-в-точь такая скатерть, принеси ее, подменим». Слуга и положил ее вместо скатерти-самобранки, а ту унес. Закончилось, угощение, разошлись гости по домам.
Вечером проголодались муж и жена, встряхивают скатерть и так, и этак — и все впустую. Смекнули они, что, видать, княгине приглянулась их скатерть-самобранка. Пошли они к реке, напились воды, сказали: «Охай!» — и вышел к ним Водяной.
— Чего вам?
— Да вот голодно нам.
— А я ведь дал вам скатерть.
— Пригласили мы в гости княгиню, а она ее унесла.
Дал Водяной им сосуд из тыквы и говорит:
— Возьмите этот кувшин, встряхните. Там внутри ореховые скорлупки, превратятся они в воинов и нападут на князя.
Муж и жена забрали кувшин и ушли. Пришли домой, потрясли кувшин, выпрыгнули воины, пошли на князя войной. Один стену ломает, другой — дверь. Люди выбегают — что случилось? А те отвечают: «Мы пришли за скатертью, которую унесла княгиня». Видит князь, что делать нечего, вытащил и отдал им скатерть. Всадники отправились восвояси. Муж собрал скорлупки в кувшин и повесил на стену, и воины исчезли. А муж с женой зажили припеваючи.
Прошло несколько лет. Как-то опять заговорили муж с женой о том, что сын, видать, уже выучился ремеслу, пора привести его домой. Пошли они к реке, напились, воскликнули: «Охай!» Вышел Водяной и спрашивает:
— Что вам угодно?
— Верни нам сына, — говорят те. — Выучился он или нет — и на том спасибо.
— Пойду-ка, взгляну, выучился он или нет,— сказал Водяной и исчез.
Была у Водяного дочь. Сказала она юноше: «Видишь, сколько у нас в доме отрубленных голов: это мой отец рубит головы своим ученикам. Коли спросит тебя, выучился ты ремеслу, отвечай, мол, нет, я еще не обучен. А то он и тебе снимет голову с плеч». Вернулся Водяной и спрашивает:
— Эй, парень, закончил ты учебу, хочешь уйти от меня? Там за тобой пришли.
Отвечает юноша:
— Нет, мастер, я еще не обучен.
И тут Водяной принялся бить его и колошматить, чтоб тот признал, мол, уже выучился всему и хочет вернуться домой. А ученик все твердит, что не выучился. Видит Водяной, не совладать ему, вернул ученика родителям.
Пошли они домой. Говорит им сын: «Ступайте по дороге, а я вас догоню». А сам обратился в прекрасного огненного скакуна, пробежал мимо отца, задел его слегка, поворотил назад, принял свой прежний облик, догнал отца. Отец сказал: «Сыночек, когда ты отстал от нас, мимо пробежал великолепный конь, совсем рядышком проскакал. Будь ты с нами, вот была бы нам честь поймать его!»
Пошли они дальше. Снова говорит им сын: «Ступайте, я вас догоню». На этот раз он обратился в красивого верблюда и опять пробежал, едва не задев отца. И так до самого дома пробегал он в облике разных зверей рядом с отцом. А когда пришли домой, признался: «Послушай, отец, это я превращался в тех зверей, что ты видел по дороге. Это мое ремесло. Сейчас я снова обращусь в коня, отведи меня на рынок и продай. Только не отдавай моей узды. Если продашь вместе с уздой, я не ворочусь домой».
Так он обратился в огненного скакуна, отец отвел его на рынок, продал без узды. Вечером сын возвратился в родной дом. Однажды, когда он снова превратился в коня, повел его отец на рынок, чтоб продать. Пришел Водяной, узнал своего ученика, отца его, смекнул, что это за волшебный конь. Тут только и дошло до него, чему научился у него юноша. Подошел к отцу — тот не узнал Водяного — и говорит:
— Почем продаешь коня?
—За сто пять десять монет.
— Продай вместе с уздой.
— Нет, с уздой не продам.
— Куплю за двести — лишь бы с уздой.
Позарился отец на деньги и отдал коня. Водяной взял коня под уздцы, привел в подводные свои чертоги, привязал к столбу и говорит дочери: «Постереги, я схожу за луком и стрелами, убью его». Как только вышел отец, дочь отвязала коня. Обернулся он воробьем и упорхнул. Вернулся Водяной, глядь, нет юноши, превратился в коршуна и полетел вдогонку. Летит воробей, видит на дороге свадебное шествие, превратился в пышную розу и упал в руки одного из гостей. А коршун стал певцом, с сазом в руке приблизился к пирующим. Вдыхая аромат цветка, те передавали друг другу прекрасную розу. Дошла очередь и до певца. Схватил он розу, смял, бросил на землю. Превратилась роза в горсть проса, рассыпалась по земле, а одно зернышко закатилось в башмак гостя. Певец превратился в наседку с цыплятами, склевали они все просо. А то зернышко, что в башмаке лежало, вдруг обернулось лисой, съела лиса и наседку, и цыплят — и снова принял юноша свой человеческий облик, домой вернулся.
С неба упало три яблока: одно тому, кто рассказывал, другое тому, кто слушал, а третье — всему миру.
