Кротовый деликатес

Однажды в семье изобретателя пастушьей свирели — древнегреческого бога скотоводства Гермеса и богини красоты Афродиты появился на свет сын. В честь божественных родителей мальчика нарекли Гермафродитом. Когда он вырос и возмужал, в него влюбилась нимфа Салмакида. Отчаявшись завоевать его любовь, она стала умолять богов сделать так, чтобы она не разлучалась с Гермафродитом. Мольба Салмакиды была услышана: ее тело срослось с телом Гермафродита. Юноша неожиданно для себя стал двуполым существом.

В экспериментальной пересадке женских тканей боги, вероятно, шли по пути, проторенному природой: за образец можно было взять хотя бы дождевых червей — они двуполы и могут быть и папой и мамой одновременно.

К совершеннолетию червяки отращивают на передней части тела так называемый поясок. На нем они некоторое время и носят свое чадо: пояс, словно скатерть-самобранка, вдруг покрывается жидким кольцом; сюда заботливо откладывается питательная смесь для будущего малыша и яйцо (иногда их несколько). Потом двуполый родитель, пятясь задом, сбрасывает кольцо-кокон через голову. Сквозное отверстие в колыбели само собой герметизируется, и кокон становится похожим на крошечный лимон. Если погода не подкачает, через месяц из «колыбельки» выскользнет маленький гермафродитик, который на следующий год тоже повзрослеет и обзаведется поясом.

Дождевые черви размножаются не быстро. Те, что с красной пигментацией, за год откладывают не больше ста коконов, а солидный тридцатисантиметровый обитатель почвы, именуемый в народе выползком, еще меньше — 40 коконов. Жизненный путь выползка тоже невелик — всего 5—6 лет. Если учесть, что червяков обожают чибисы, грачи, дрозды, жабы, землеройки и кроты, то это количество приплода уже не кажется большим. А если вспомнить, что подземные жители входят в меню чаек, сов, тысяченожек и мух, то цифра потомства будет выглядеть совсем скромно.

Страшно разбойничают мясные мухи, самки которых разыскивают норки червей, чтобы отложить яйца в копролиты (обогащенные органикой выбросы из кишечника червя). Из этих яиц вскоре выходят кровожадные личинки. Эти гнусные твари, вероятно, руководствуясь обонянием, добираются до ничего не подозревающего владельца норки и, внедрившись в беззащитное тельце, поедают его изнутри. Личинки мух предпочитают взрослого червяка с пояском, если же его поблизости нет, то и неподпоясанных детенышей не пожалеют.

Про мух, терзающих предмет нашего рассказа, писать неприятно. Уж лучше поговорить про более благопристойного пожирателя — крота. Помните, как в сказке Андерсена толстый крот приходил по вечерам в нору старой мыши, где временно проживала Дюймовочка. Он болтал о том, что скоро лету конец, солнце перестанет палить и земля снова будет мягкой и рыхлой. Вот тогда-то они и сыграют свадьбу.

«Но Дюймовочка все грустила и плакала: она совсем не хотела выходить замуж за толстого крота...

— Глупости!— сказала старая мышь.— Не упрямься, а не то я укушу тебя своим белым зубом. Чем тебе крот не муж? У самой королевы нет такой бархатной шубки, как у него. Да и в погребах у него не пусто».

И в самом деле — кротовьи погреба не пустеют, хотя за один присест хозяин проглатывает по 20 граммов червей. А «присесты» повторяются через четыре-пять часов. Червя крот ест с одного конца, придерживая извивающееся тельце лапами и очищая от налипшей земли. Отобедав, владелец шикарной шубы подвертывает голову под брюхо и засыпает часика на четыре. Проснувшись, он чувствует нестерпимый голод и снова кидается на поиск пропитания (в средней полосе половину кротовьего рациона составляют дождевые черви).

Как же крот раздобывает такое несметное количество червей? Очень просто: они сами лезут к нему, сами пополняют его погреба — их привлекает запах кротовьего мускуса. Кроме того, в подземных галереях чуть теплее, чем в сырой земле, и это тоже манит несчастных. Владелец лабиринта даже запасает впрок — чтобы они не разбежались, надкусывает им головы. Беднягам ничего не остается, как заняться отращиванием новой головы. А на это требуется время — червяк месяцами лежит на кротовьей кухне и не портится даже без холодильника.

Итак, у червей есть серьезные основания держаться от крота подальше. И некоторые их виды так и поступают: эволюция снабдила их врожденной реакцией удирать из кротового хода, когда по нему бежит хозяин. О его приближении будто бы рассказывают мельчайшие сотрясения почвы. Так это или иначе, но червяки боятся вибрации и выпрыгивают на поверхность. Увы, это не всегда спасение: чибисы, маскируясь под крота, выгоняют их из земли, быстро потряхивая вытянутой вперед ногой; чайки заставляют подземных жителей покидать свои норки топоча ногами — четыре раза в секунду поднимая и опуская лапки. Хорошо, что птицам удается обмануть обычно только небольших серых червей, которых называют аллолобофора.

Еще более загадочно раздобывает дождевых червей новозеландская птица киви. В английском журнале было рассказано, как несколько киви приучили искать еду, замурованную в тоненькие алюминиевые трубочки. (У киви, вероятно, превосходное обоняние, да и ноздри у них на кончике клюва.) Так вот, киви быстро привыкли обедать из алюминиевой посуды. Тогда часть трубочек заполнили дождевыми червями, а остальные — землей. Чтобы было труднее узнать, где запакован провиант, все трубочки .обмотали нейлоном и засыпали толстым слоем земли. Наутро выяснилось, что птицы выкопали и расклевали только те трубочки, где были черви. Как же умудрились киви учуять добычу сквозь землю и сквозь алюминий? Тайна. Но с червяками приключаются и более странные вещи.