Предсказания профессора Кольцова

В 1916 году на торжественном заседании общества московского научно-исследовательского института выступил профессор Николай Константинович Кольцов. Он страстно и убежденно говорил о развитии генетики, и в частности об изучении мутаций. Кольцов уже тогда понимал, что среди массы нежизнеспособных, неблагоприятных и просто безразличных мутаций могут возникать мутации, полезные человеку. Выдающийся ученый, он предвидел, что именно эти полезные человеку мутации привлекут к себе взоры генетиков и селекционеров. Но в те годы появление мутаций было редкостью, а о том, что можно искусственно вызывать мутации, никто не догадывался. Кольцов понимал: чтобы добраться до хромосом и генов, надежно спрятанных в глубине клеток, понадобятся какие-то очень сильные методы воздействия на клетки, и он призывал ученых разрабатывать эти методы: «Надо путем сильной встряски зачатковых клеток изменить их наследственную организацию, и среди возникающих при этом разнообразных, большею частью, вероятно, уродливых, но наследственно стойких форм отобрать жизнеспособных и упрочить их существование тщательным отбором. И я верю, что уже недалеко то время, когда человек властной волей будет создавать новые жизненные формы. Это самая существенная задача экспериментальной биологии, которую она уже теперь может ставить перед собой, не откладывая в далекое будущее».

В те годы генетика в России только зарождалась. Не было специалистов. Пальцев одной руки оказалось бы слишком много, чтобы перечесть российских генетиков того времени: Ю. А. Филипченко в Петрограде, С. С. Четвериков в Москве — вот и все, кто мог бы откликнуться на призыв Кольцова. Требовалось время, чтобы воспитать кадры, зажечь интерес к этой науке у экспериментаторов. Но нагрянула революция 1917 года. Научная жизнь почти приостановилась. Лишь те из ученых, кто перешел на сторону революции и принял ее, продолжали вести исследования. Среди них были биологи — К. А. Тимирязев в Москве, И. П. Павлов в Петрограде, И. В. Мичурин в Козлове. Вместе с ними работал и Н. К. Кольцов. Его научные достижения, как и его революционные наклонности, были хорошо известны в царской России. После Октябрьской революции Кольцов организует Научно-исследовательский институт экспериментальной биологии и становится его директором. С 1918 года профессор Кольцов читает лекции студентам Московского университета. Вместе с ним на физико-математическом факультете работает С. С. Четвериков: он читает курс генетики. Его первые ученики: Б. Л. Астауров, Н. В. Тимофеев-Ресовский, Д. Д. Ромашов, Н. П. Дубинин, а затем и многие другие. По окончании университета все они идут работать в институт Кольцова.

В том же году Кольцов и Четвериков организуют под Звенигородом опытную станцию, которая становится центром изучения генетики животных.

Все эти годы Кольцов не оставляет надежды выполнить им же предначертанную программу по изучению мутаций. А десять лет спустя он вспоминает: «Когда был учрежден Институт экспериментальной биологии, я немедленно осуществил попытку экспериментального получения мутаций под действием рентгеновских лучей. Я предложил молодому зоологу Д. Д. Ромашову рентгенизировать на разных стадиях дрозофил, а Н. Н. Гаевской — Artemia salina. К сожалению, в первые годы революции нам, отрезанным от сношений с другими странами, было очень трудно вести такую работу. О мутациях Drosophila melanogaster, уже основательно изученных в это время школой Моргана, мы знали только по книгам. Поэтому вполне естественно, что, когда нами были получены некоторые как будто и положительные результаты, мы были осторожны в их истолковании и не опубликовали их».

Генетики не раз пытались нарушить стройный ряд генов, шли в ход тепло, облучение, рентгеновские лучи, всевозможные химические воздействия. Ученые верили: гены изменяемы, человек в силах изменить наследственность, ускорить естественный мутационный процесс.