Собачий нюх

Эти слова для собак не унизительны — точным прибором дорожат.

Наш живой прибор — не чемпион по объему обонятельных луковиц: у человека они занимают 0,125 см³, у кошки — 0,375, у собаки — 1,25, а у лошади — целых 5,0 см³. Но острота обоняния зависит не только от объема луковиц, но и от размера их поверхности. А ее увеличивают выступы — специалисты именуют их этмоидальными раковинами. У копытных животных восемь таких раковин, у ежа — пять, у людей — лишь две, а у собаки — шесть основных и несколько добавочных. В результате поверхность обонятельного аппарата таксы в 15 раз больше, чем у человека, кажущегося рядом с ней великаном.

Строение обонятельных органов изучено неплохо, ко все-таки как именно собака нюхает, еще доподлинно неизвестно. На этот счет есть лишь гипотезы. Они довольно сложны, и их описание может показаться скучным. И все же потерпите — это лишь несколько абзацев.

Изнутри собачий нос всегда мокрый — он покрыт жидкостью, активно поглощающей газообразные вещества. Эта жидкость захватывает очень малую толику вдыхаемых молекул — остальные проходят в легкие. Однако этого собаке достаточно, чтобы понять, чем пахнет.

Что же происходит с этими молекулами? Думают, что запах зависит от адсорбционных свойств веществ и обонятельные клетки различают вещества именно по этим их свойствам. Есть и мнение, будто он предопределен тем, что молекулы, поглощенные пигментом обонятельных клеток, вибрируют, отчего пигмент меняет цвет. С этой точки зрения механизм восприятия запаха сходен с механизмом восприятия цвета. Новейшее предположение по поводу работы собачьего носа состоит в том, что в напичканных ферментами обонятельных клетках могут идти обратимые изменения белков и соответствующие электрические сигналы передаются по нервным волокнам.

Все еще больше запутывается, если вспомнить, как легко собаки сортируют запахи — выделяют из них нужный. У нас самый сильный запах обычно забивает остальные, а они распознают капроновую кислоту среди других жирных кислот. Если «четвероногим приборам» дать довольно распространенный фармакологический препарат фенамин, через полчаса нюх еще более обострится. Действует фенамин долго — несколько часов. А чтобы ищейка лучше дифференцировала, различала запахи, ей в случае необходимости скармливают смесь фенамина с раствором брома. Пропорции и дозы стимуляторов не указываются по понятной причине — не следует любителям экспериментировать.

Запах запаху — рознь: чувствительность собачьего носа возрастает по мере роста числа углеродных атомов в молекуле веществ, которыми она заинтересовалась. И при всем том собака малочувствительна к растительным запахам. Это и хорошо — аллергического сенного насморка у нее не бывает. Это и плохо — возможно, она не знает, как пахнут розы или ландыши. А собственно говоря, чем плохо? Эволюция нарочно настроила ее нос на запах добычи. Для раздражения обонятельной клетки ее носа хватит одной-единственной молекулы масляной кислоты. К этому стойкому компоненту пота она в миллион раз чувствительнее человека. И чем больше взмокло преследуемое животное, тем сильнее аппетитный, с точки зрения нашего четвероногого друга, запах.

Запахи бывают жесткими и нежными, приятными и отталкивающими, они нас радуют и раздражают. Они меняют настроение и глубинную деятельность организма. Например, благоухание жаркого не только увеличивает слюноотделение — сами того не замечая, мы начинаем быстрее дышать. Есть и более странные воздействия — запах камфары повышает чувствительность к зеленому цвету, запах аммиака усиливает боль. Вероятно, у собаки все это во сто крат острее. Она живет в мире запахов; от нее он неотделим — после перерезки обонятельных путей пес обычно не протянет и месяца.

Ищейки находят преступников по следу. Это знают все. Но не всем известно, что на каждом отпечатке обуви остается по крайней мере 2511 молекула алифатических кислот, выделенных ступней и проникших сквозь подметку и швы ботинка. С городского асфальта эти молекулы улетучиваются быстрее, чем с окаймленной травой тропинки: на природе пес может взять след и через сутки после происшествия. Боковой ветер относит запах: собака бежит рядом со следом и на поворотах теряет его. Дождь вообще смывает частицы запаха, и ищейка впадает в растерянность. Зато снег ей мешает мало: при снегопаде хорошо натренированная розыскная собака уверенно идет по следу, даже если его замело 12-сантиметровым сугробом.

А вот зрение у собак неважное. Они вообще подслеповаты— человека увидят, когда он подойдет метров на 300. Часто уверяют, будто у собак черно-белое зрение. Конец нелепому заблуждению (вспомните хотя бы волка, боящегося красных флажков) положила биолог В. К. Шепелева. В «Очерках функциональных свойств анализаторов диких млекопитающих» («Наука», 1971 г.) она не только обобщила разрозненные сведения, но и описала свои опыты с несколькими видами животных. Хорек Пуся до того был замучен сменой условий эксперимента, что обиделся, залез на шкаф и просидел там десять часов. Нервы у собак Жучки и Кокоши оказались покрепче, хотя экспериментатор всячески старалась сбить их с толку. Например, зеленый цвет то ничем не «пах», то отдавал камфарным или тополевым маслами. И все-таки Жучка и Кокоша, когда было нужно, отличали зеленый цвет от четырех других цветов разной интенсивности.