Любовь Воронкова

Сад под облаками

Сад под облаками

Дни летели, как листья с деревьев. Колхозники изо всех сил торопились убрать хлопок. А когда плантации были убраны, наступил праздник. Все колхозники нарядились и пошли на площадь к сельсовету. Председатель колхоза сказал:

— Поздравляю вас, товарищи! Мы сдали хлопка государству, сколько обещали. И ещё больше, чем обещали. Наш хлопок теперь пойдёт по всей стране, по всему Союзу, по всем республикам. И везде люди будут из нашего хлопка делать ситец. И будут говорить нам «спасибо»!

Все колхозники захлопали в ладоши. А потом загремели бубны, зазвенели струны, заревел карнай — большая длинная труба. Молодые колхозники начали танцевать. И пошло веселье!

Во всех дворах в этот день варили плов. Алимджан очень любил плов, поэтому он не отходил от отца, глядел, как он перебирает рис, как жарит баранину, как складывает рис и баранину в котёл и кидает туда всякую душистую приправу... А потом сидел у глиняной печки во дворе, следил, чтобы огонь под котлом не погас, и ждал, когда плов сварится. Можно бы, конечно, поставить котёл на газовую плиту, но отец говорит, что на очаге плов получается вкуснее. Ну что же, Алимджану не трудно посидеть у очага.

Но вот по двору поплыл тёплый вкусный запах — это плов оповестил всех, что котёл можно снимать с огня. Мама погасила огонь под котлом. Отец снял с лозы несколько кистей винограда. Лали разостлала праздничную скатерть, и мама поставила на стол большое блюдо с пловом.

Перед обедом Лали обошла всех с кувшином, полным воды, с тазиком и полотенцем. Полила всем на руки и дала полотенце вытереть руки. После всех дала вымыть руки Алимджану. Но он не обиделся, что после всех. Потому что когда полотенце свежее, то после его рук сразу будут видны пятна. А когда после всех, то никто этих пятен и не заметит.

Ну и обед был сегодня! Что ж, в праздник и обед праздничный.

Когда съели плов и напились чаю, отец сказал:

— Нынче председатель зовёт всех бригадиров в гости на гору. Там и совещание хочет провести. Придётся поехать.

Алимджан сразу насторожился:

— На какую гору?

— В сад, что на горе. Вон туда, где деревья видны.

Алимджан бросился к отцу:

— Папа, и я с вами! Папа, я давно хотел!

— Да ведь ты ещё не бригадир, сынок.

Алимджан опустил голову. Хотел промолчать, но ничего не вышло: заревел во весь голос, и так громко, как только хватило сил. Мама не могла это слышать.

— Ох, Хаким-джан, — сказала она отцу, — возьмите его с собою. Он тоже когда-нибудь бригадиром будет!

В это время во дворе появился Юсуф. Он стоял и ждал, когда Алимджан перестанет реветь.

— Ну, если так, — сказал отец, — надо подумать.

— Он и хлопок собирал, — опять попросила мама.

— Целых две горсти собрал, — засмеялась Лали.

— И кур кормил, — продолжала мама, — и двор подметал...

— И миску вон как начистил, — сквозь слёзы напомнил Алимджан.

— Ну что ж, — согласился отец, — думаю, что бригадиры не обидятся, если я привезу такого гостя, а?

— А я тоже хлопок собирал, — сказал Юсуф.

Лали опять засмеялась:

— Ещё один бригадир нашёлся!

Тут на соседской стене появился Алибек. Он сидел и слушал: о чём это говорят? Куда это собираются? А как понял, что хотят ехать в сад на горах, то закричал:

— А я тоже бригадиром буду! Ещё лучше Алимджана.

— Если хочешь разговаривать, — строго сказал Хаким-ака, — то слезь со стены и войди к нам во двор как человек!

Алибек сразу исчез за стеной. А через минуту вошёл во двор.

— Я тоже буду бригадиром, — повторил он. — Меня тоже возьмите в сад.

— Разберёмся, — сказал Хаким-ака. — Алимджан хлопок собирал, улицу подметал, кур кормил...

— Миску чистил, — напомнил Алимджан.

— И миску чистил. Юсуф тоже улицу подметал и кур кормил...

— А ещё шерсть раздёргивал, колючки выбирал, — сказал Юсуф.

— Вот — и шерсть раздёргивал. Так. А теперь ты скажи, Алибек, что ты делал?

У Алибека глаза так и забегали туда-сюда. Что сказать?

— Что хотел, то и делал, — сказал он. Хаким-ака покачал головой.

— Э-э... — сказал он, — человек должен делать не только то, что ему хочется, но и то, что надо делать. А когда человек делает только то, что он хочет, из него толку не будет. Бригадиром ты, Алибек, не станешь. А поэтому в сад с нами ты не поедешь. Иди домой.

— А что мне там делать?

— То самое, что всегда, — что хочешь.

Алибек рассердился, нахмурился и пошёл домой. А когда пришёл домой, то взял рогатку и сказал:

— Вот возьму и буду птиц бить.

Но услышал, что на улице зашумел мотор большой Хакимовой машины, бросил рогатку.

— Бабушка! — закричал он. — Что надо делать?

— Ах, жеребёночек мой, — сказала бабушка, — да что тебе делать? Ты ещё маленький. Ступай на улицу, побегай, поиграй с ребятами. Какие тебе дела?

Алибек вышел на улицу. Вдали стояла пыль — это Хакимова машина прошла. Алибеку стало очень скучно.

Но тут пришли его отец и мать с гулянья, и старший брат пришёл. Алибек сразу подбежал к матери:

— Мама, они в сад уехали, а меня не взяли!

— Почему же? — спросила мама.

— Говорят, что я... делаю, что хочу. А что надо — не делаю.

— Ничего, пусть говорят, — сказала мама. — Вырастешь — ещё наработаешься. Побегай, поиграй.

Но Алибеку почему-то ни бегать, ни играть не хотелось.

«Может, помочь бабушке яблоки собирать? Вон она гнётся под яблоней, яблок много нападало».

Но тут же решил, что не стоит. Яблоки-то всё равно кислые. Уж лучше абрикосов поесть.

И полез на дерево.

А большая машина в это время мчалась по горной дороге. Дорога всё время кружилась но жёлтому склону и уходила всё выше и выше. И вот наконец поднялась на самую высокую вершину горы и вошла в тень высоких чинар. Хаким-ака поставил машину под чинарами. А тут уже стояли другие машины — и грузовые, и легковые, и мотоциклы были здесь, и велосипеды.

— Ого! — сказал отец. — Все бригадиры уже съехались. Мы, как видно, после всех!

Ну вот он, этот сад, куда так хотелось попасть Алимджану. Алимджан шёл следом за отцом и глядел кругом. Сад был большой, густой, деревья уходили вниз по склону и поднимались вверх, к самым облакам. И казалось, что белые, как хлопок, облака сидят на верхушках деревьев.

Юсуф то и дело дёргал его за рубашку:

— Ой-бой! Гляди, груши-то какие! А гранаты! Гляди, а это чего? Стручки какие-то!

Они шли по аллее среди яблонь, абрикосов, груш... По краям аллеи стояли розовые кусты. И всюду у корней деревьев блестела и журчала вода.

Среди сада стоял дом с высоким айваном.

Около дома под навесом виноградных лоз собрались бригадиры.

— Салям алейкум! — сказал отец бригадирам. Это значит — мир вам!

— Ва алейкум ассалям! — ответили бригадиры. Это значит — вам мир!

Бригадиры стояли и разговаривали. И отец с ними.

— Откуда же здесь вода? На горе ведь ручьёв нету.

— Подняли воду по трубам на гору.

— Ах, молодец наш председатель! Умудрился на голой горе такой сад вырастить!

Тут вышел на крыльцо председатель и пригласил бригадиров в дом. А там, в большой длинной комнате, стоял большой длинный стол. На столе было полно угощений — и жёлтые, как мёд, дыни, и красные сахарные арбузы, и румяные яблоки, и айва, и гранаты, и виноград.

— Угощайтесь, — сказал председатель, — всё это из нашего сада!

Потом пришли садовники, которые здесь ухаживали за садом. И колхозники, которые проводили в этот сад воду. И женщины, которые варили обед всем, кто работал в саду. А когда все собрались, то уселись за стол.

Юсуф и Алимджан взяли по ломтю сладкого арбуза и снова ушли в сад.

— Что хотите, то и сорвите в саду, — сказал им председатель. — Только веток не ломайте.

Алимджан, как вышел в сад, так и задумался: «А может, это мне всё во сне снится?» Но Юсуф не давал ему раздумывать:

— Эй, Алимджан, попробуй-ка — вот так груша!.. Эй, Алимджан, попробуй — вот так гранат!

И вдруг какой-то чужой голос:

— А вот это, ребята, попробуйте-ка...

Под деревом стоял старик в голубой чалме. Он глядел на ребят ласковыми коричневыми глазами.

— Попробуйте-ка, а? Это сливы.

В его загорелой руке лежали лиловые сливы. Алимджан не знал, что это такое, у них в колхозе слив не было.

А Юсуф не стал раздумывать, а сразу взял сливу и сунул в рот.

— Уй! Вкусно!

Алимджан попробовал — да, вкусно. Такие сладкие, сочные эти сливы. Алимджан и Юсуф чуть не подрались из-за них. Но старик сказал:

— Кушайте, детки, слив много. Может быть, вам понравится у нас в саду и тоже приедете к нам работать, когда будете большими.

— А вы, дедушка, садовник?

— Я и садовник. И сторож. Работать-то в саду я уже не могу.

— А трудно здесь работать? — спросил Алимджан.

— Да, нелегко. Землю приходится возить на гору снизу из долины, ведь тут один камень.

— А взяли бы да и посадили этот сад в долине!

— Нельзя. Там хлопку место нужно. Ведь хлопок у нас в Узбекистане — главное богатство. Наше белое золото.

— А как же тогда? Значит, землю из долины сюда возили и сыпали на камни?

— Нет, не так. Сначала камень взрывали. Взорвётся кусок скалы — станет яма. Камень, который отколется от горы, везли вниз, в кишлак. Дома из этого камня строили. Дувалы — стены. Видели небось?

— Видели.

— Отвезут камни вниз. А внизу машину нагрузят землёй и везут сюда, к нам. Мы землю — в яму. В эту яму и деревья сажали. Так вот и сад у нас получился. Понятно вам?

— Понятно, — сказал Алимджан.

— Ага, понятно, — сказал и Юсуф, хотя он только ел сливы и ничего не слышал, о чём рассказывал садовник.

— Уй, это очень трудно работать в вашем саду, — сказал Алимджан.

— Ещё бы не трудно! — согласился садовник. — Но что же поделаешь? Надо. Для народа надо. Отказаться от этой работы нельзя.

«Опять «надо», опять «нельзя», — подумал Алимджан. — Никуда от них не денешься».

А потом ещё подумал:

«Никак без них не обойдёшься. И хлопок не уберёшь, и сад не вырастишь. Даже двор не подметёшь».

Алимджан и Юсуф ходили по саду до сумерек. Когда на небе появились звёзды, машина дала сигнал.

— Это мой папа сигналит, — сказал Алимджан, — домой зовёт!

Они простились со старым садовником в голубой чалме и побежали к машине.

Снова мчались они по горной дороге. Только теперь уже не в гору, а с горы. Алимджан оглядывался назад — всё дальше и дальше чинары, которые стоят у садовых ворот, всё дальше тёмные деревья сада... Вот уже и совсем скрылся сад за вершинами и увалами гор. А горы стали тёмными. И небо стало тёмным. Лишь звёзды светились над горами, как белые комочки хлопка среди тёмных кустов...

Поздно вечером, когда все улеглись спать, Алимджан сказал маме:

— Мама, я вырасту и пойду работать в тот сад. Там очень трудно работать. Но что ж поделаешь — надо.

Подумал и сказал ещё:

— Для народа надо.

— Конечно, сынок, это для народа надо, — ответила мама и усмехнулась.

Но она тихонько усмехнулась, потому что если бы Алимджан это заметил — он бы обиделся.