Любовь Воронкова

Командир звёздочки

Чего не ожидала Таня

Учительница Марья Васильевна задала уроки на дом. Надо решить задачку: «У Маши было пять пуговиц. К пальто она пришила две пуговицы. Сколько пуговиц осталось у Маши?»

Таня уселась за стол, открыла тетрадку, приготовила перо. И задумалась. Надо сначала сосчитать, а то вдруг ошибёшься.

— Ты сначала на плохонькой бумажке решай, — подсказала ей бабушка, — а то в прошлый раз вон как чистую тетрадку испачкала.

Таня провела ладонью по белой гладкой странице с голубыми клеточками. Конечно, жалко пачкать.

Бабушка дала ей белую обёртку от сахара. Вот на этой не жалко: если не так напишешь, можно зачеркнуть.

— У Маши было пять пуговиц, а пришила она только две. Значит, от пяти надо отнять две пуговицы. Правда, бабушка?

— Правда.

— А если от пяти отнять две...

Пришлось посмотреть на свои пальцы. Вот у неё на руке пять пальцев. А если один загнуть да ещё один загнуть...

— Три, бабушка!

— Верно. Только что же это ты по пальцам считаешь? Возьми свои палочки да считай.

— Бабушка, а я книжку с картинками принесла! — вдруг вспомнила Таня. — Про Снегурочку!

И так ей захотелось поскорей раскрыть эту книжку, рассмотреть картинки и тут же прочитать! Такая, видно, сказка интересная! Обложка вся раскрашенная, на ней нарисована избушка с пёстрыми ставенками, на завалинке сидят дед и баба. А перед ними на снежной полянке девочка в белой шубке и в белой шапочке.

— Ты что там притихла? — спросила бабушка из кухни. — Всё решила?

— Нет ещё. Только примеры остались да по русскому... Бабушка, ты погляди! — Таня взяла книгу и пошла к бабушке. — Значит, это и есть Снегурочка?

Но бабушка даже и не посмотрела на книгу.

— Ни про каких Снегурочек и говорить не буду, — сказала она, — пока все свои примеры не решишь и начисто не перепишешь.

Таня читала очень хорошо. А вот считать и писать не любила. Не так уж трудно решить все эти задачки и примеры. Но вот начисто переписать... Пока-то все эти цифры поставишь! Да ещё надо так поставить, чтобы они ровно стояли, набок не валились, и чтобы они все одинакового роста были, да ещё чтобы ни одной кляксы не получилось. А ведь чернила-то жидкие, они так и бегут с пера!

— Ну-ну, не ленись, — сказала бабушка, — тебе теперь лениться никак нельзя: ты ведь командир, а на командира вся звёздочка смотрит!

Таня вздохнула, отложила книгу и снова уселась за уроки. Ну, уж она-то свою звёздочку не подведёт!

Таня и задачку, и все примеры решила правильно. Переписала чисто и ни одной кляксы не поставила. Теперь и погулять можно. Но подошла к окну, посмотрела, а там седые тучи висят чуть не до земли, по крышам волочатся. Берёзы шумят под ветром, все свои длинные ветки вытянули в одну сторону, будто руки протянули и просят о чём-то. Может, это они ветер упрашивают, чтобы не ломал им сучьев?

И Снежка не видно. Наверное, забился под крыльцо и сидит там. Ну, какое уж гулянье по такой погоде!

«А сказка-то!» — вспомнила Таня.

Она уселась в уголок около окна и принялась читать сказку про Снегурочку.

— Тучи снеговые идут, — сказала бабушка. — Плохо человеку в такую погоду в пути.

— А дома хорошо! Правда, бабушка?

— Куда лучше!

Мать и дедушка пришли с работы. Они ещё и раздеться не успели, а уж Таня к ним со своими тетрадками. Задачку решила, все примеры сделала, по русскому урок выполнила и вот как чисто всё написала, ни одной кляксы не посадила!

Мать обрадовалась, что Таня так хорошо сделала уроки, улыбнулась и сказала:

— Молодец!

Но дедушка крякнул, покачал головой:

— Молодец-то молодец! А вот как твои ребята-октябрята? Они-то всё ли хорошо сделали?

— А что ж ей теперь, за всех ребят решать? — вмешалась бабушка. — Пускай сами заботятся!

Но дед не сдавался:

— Так-то оно так. Да ведь о командире по солдатам судят.

Таня огорчилась. Вот какой дедушка, никак ему не угодишь! Но и призадумалась. Надо, чтобы все в звёздочке хорошо учились, чтобы все хорошо делали уроки. А разве Гриша Чайников сделает хорошо? Наверно, уж и тетрадку всю загрязнил и чернилами закапал. Вожатая Ариша посмотрит на его тетрадки и скажет:

«Плохо ты, командир, о своей звёздочке заботишься!» Таня взяла было «Снегурочку», полистала, посмотрела картинки. Но вскоре отложила книгу и стала одеваться.

— Куда это ты на ночь глядя? — прикрикнула бабушка. — На улице грязь, холод!

— К Чайниковым схожу.

— А всё ты, старый! — забранилась бабушка на деда. — Как ребята да как октябрята! Нагнал заботу на человека!

Дед молчал. И мать молчала. Она только сказала Тане:

— Покройся получше.

В избе было тепло. Над столом ярко горела лампа. Танина постель приветливо выглядывала из-за белой печки. Раскрытая книга с картинками лежала на столе. Но что ж поделаешь! Надо идти. А то этот Чайников опять забудет решить примеры или перепутает что-нибудь — такой он рассеянный!

Таня закуталась платком и вышла на улицу. Шагнула раза два от крыльца и попала в лужу. Снежок подал голос из своей конуры, словно спросил, вылезать ему или не вылезать.

— Сиди, сиди там, — ответила Таня, — только грязью будешь брызгаться!

Но Снежок не мог утерпеть. Таня уходит куда-то, а он будет дома сидеть? Снежок вылез из конуры, отряхнулся и побежал за Таней.

Вечер был ненастный. Чёрные тучи почти лежали на крышах, фонари на столбах качались от ветра, лужи то и дело хлюпали под ногами. А Чайниковы живут вон где, за клубом, почти на краю деревни!

Таня поплотней закуталась платком и побежала, Снежок припустился за ней. Таня старалась идти где посуше, а Снежок так и шлёпал по всем лужам.

В клубе во всех окнах горел свет, играла гармонь. Может, этот Чайников тоже в клуб забрался и сидит там, смотрит, как пляшут. С него станется!

Но Гришка был дома. Он открыл дверь и спросил:

— Мамка, это ты?

Таня засмеялась:

— Какая я тебе мамка!
Гришка очень удивился, что Таня пришла к нему. Он молча смотрел на неё и ждал, что она скажет. В избе было очень тихо. На столе стояла кринка с молоком и лежал надкусанный ломоть хлеба. Где-то за печкой свиристел сверчок.

— Ты что, один?

Гришка кивнул вихрастой головой:

— Ага!

— А мать где же?

— Она к тётке Наталье пошла, к соседке. Там поросёнка зарезали. Мать свинину жареную любит, вот и пошла.

— А отец?

— Отец на ремонтной станции. Ночует там.

— А ты чего?

— А чего я? Поужинаю да спать лягу.

Тане стало жалко Гришку. Всё он один да один. Отец на работе, а мать любит по соседям ходить. Пойдёт туда, где семья большая, где народу много. Сидит там и разговаривает о том о сём. Только и знает — с работы в гости, а своего дома будто и нет у неё! Вот так и выходит, что за Гришей присмотреть некому.

— Ты задачку решил? Примеры сделал? — спросила Таня.

— А то нет, — ответил Гришка.

— А по русскому написал? Покажи тетрадку.

— А ты что, учительница?

— Давай показывай. Ещё будешь нашу звёздочку подводить!

Гриша услышал про звёздочку и сейчас же достал из сумки свою тетрадь. Он и в самом деле решил задачку и примеры сделал. А по русскому всё написал правильно. Только грязно написал, с помарками. А кроме того, по голубым линеечкам расползлось водяное пятно.

— Вода из кружки пролилась, — угрюмо объяснил Гришка, — локтем задел, кружка и опрокинулась.

— А когда садишься уроки делать, надо, чтобы на столе чисто было, — сказала Таня. — И никакие кружки не стояли бы. Сначала со стола убери, стол тряпкой вытри, а потом и за уроки садись. Марья Васильевна что говорила? А у тебя вон и хлеб, и крошки, и тут же чернила. Ещё как ты кринку с молоком на свою тетрадку не опрокинул?

— А я и кринку опрокинул, — отвернувшись, проворчал Гриша. — Стол покачнулся — она и опрокинулась. Только на тетрадку не попало.

Таня хотела ещё побранить его, да не стала. Уроки сделал — и то хорошо. Она покрепче прихватила платок, хотела идти. Но посмотрела на вихрастый Гришин затылок и сказала:

— Когда же тебя мать пострижёт? Скажи, чтобы постригла. Во всём классе только ты один такой!

Таня вышла, оглянулась: а где же Снежок? Но Снежка уже и след простыл, убежал в свою тёплую конуру.

Таня шла обратно домой и думала, до чего же хорошо у них дома. А если бы ей пришлось сидеть вот так одной? Ой, нет, нет!

Таня взбежала на своё крыльцо и застучала в дверь так нетерпеливо, будто неизвестно сколько времени не была дома.

— Чайников уроки сделал! — закричала она, будто все только и ждали этого известия.

Мать улыбнулась:

— Ну, раз Чайников сделал, о других беспокоиться нечего.

Но вот тут-то мать и ошиблась.

Утром, по дороге в школу, Таня начала окликать ребят из своей звёздочки:

— Митя, уроки сделал?

— Сделал! — прокричал в ответ Митя и помахал варежкой.

— Вальков, а ты сделал?

Федя Вальков ничего не ответил, только кивнул головой. Таня успокоилась, повеселела.

— Ой!.. А я-то... — вдруг пролепетала Алёнка и даже остановилась. — Я забыла...

— Что забыла? — удивилась Таня. — Тетрадку?

— Нет, — жалобно ответила Алёнка, — примеры сделать забыла.

Таня тоже остановилась. Она смотрела на Алёнку сердитыми глазами и не знала, что делать: не то плакать, не то браниться. Разве могла она подумать, что Алёнка так их звёздочку подведёт!

— А потому, что мне было некогда, — начала оправдываться Алёнка, — а потому, что отец дрова рубил, а я таскала в поленницу, а потом меня мама учила чулок вязать. Всё время трудилась!

— Трудилась, как же! — со слезами сказала Таня. — С Дёмушкой до ночи в жохи играла!

— Мало ли что в жохи, — закричала Алёнка, — а всё равно трудилась! Октябрята должны трудиться! А ты вот и не трудишься ничего. А ещё командир!

— А уроки октябрята не должны делать, да? Совсем поссорились подружки, пока шли в школу.

Но потом помирились: ведь октябрята должны хорошо с друзьями жить, крепко-накрепко дружить.