Вера Чаплина

Марьям и Джек

На съёмке

Когда Марьям исполнилось четыре года, она стала большой, красивой медведицей. Джек теперь перед ней казался совсем маленьким, но они по-прежнему жили в одной клетке, по-прежнему их возили вместе на выступления, а когда Марьям не слушалась, то Джек, как и раньше, брал её за ухо, и она послушно шла за ним. Они никогда не расставались, и их всегда брали вместе. В это время для кинокартины «Повесть о настоящем человеке» нужно было снять встречу раненого Мересьева с медведем. Это был очень трудный и ответственный эпизод. Сначала хотели взять дрессированного медведя из цирка и снять его не с человеком, а с восковой куклой. Сценарий дали просмотреть артисту Кадочникову, который должен был играть роль героя картины Мересьева.

— А что, если взять медведя из Зоопарка? — предложил Кадочников.

Перед этим он снимался в картине «Робинзон Крузо» и среди ручных зверей Зоопарка приобрёл немало друзей.

Режиссёр согласился и поехал договариваться в Зоопарк. Когда же он увидел Марьям и ему показали, какая она ручная, он тут же, не откладывая, заключил договор. А на следующий день Галина Григорьевна со своими питомцами выехала на место съёмки.

До Звенигорода доехали хорошо. Дальше надо было ехать в сторону от шоссе по узкой просёлочной дороге, по которой не могла пройти машина. Пришлось звонить по телефону и вызывать из колхоза лошадь.

— Ничего не выйдет, — сразу отказал председатель, — наши лошади к медведям не привычны, разнесут или ещё ноги себе поломают.

— Что же мне теперь делать? Не на руках же тащить медведя! Ну пришлите хоть какую-нибудь клячу! — взмолился администратор картины.

— Кляч у нас не имеется, — обиделся председатель, — У нас все лошади хорошие, племенные, а если хотите, пожалуй, быка пришлю, — тут у нас один такой имеется, воду на скотный двор возит. Смирный бык, ленивый — он, пожалуй, бочку от медведя не отличит.

Конечно, ехать на быке было не очень заманчиво, но другого выхода не было, и пришлось согласиться.

Бык пришёл часа через два. Он был откормленный, жирный и, по-видимому, действительно очень ленивый, потому что еле-еле тащил за собой пустые сани. Управлял быком молодой парень. Он подъехал к самому ящику, бросил вожжи и подошёл посмотреть медведя.

— А не уйдёт «транспорт»? — спросила его Галина Григорьевна.

— Не уйдёт, — уверенно возразил парень. — Он у нас ленивый. — И, хозяйски оглядев медведя, добавил: — Ну что ж, грузить, что ли? А то с таким «транспортом» не скоро доберёшься.

Парень ещё немного пододвинул сани, рабочие погрузили ящик с медведем и собакой. Галина Григорьевна стала сзади на сани, а остальные решили идти пешком. Парень сел на ящик, взял вожжи и крикнул:

— Но, Яшка, пошевеливай!

Бык тяжело вздохнул и тронулся с места.

— Ишь ленивый! За всю жизнь из шага не вышел…

Парень хотел ещё что-то сказать обидное про быка, но тут случилось совсем непредвиденное: сделав ещё два-три шага, бык неожиданно рванулся и, задрав хвост, помчался вскачь. Возница свалился в снег, Галина Григорьевна уцепилась за ящик, Марьям заревела, залаял Джек.

— Тпру! Тпру! — кричал вскочивший возница, напрасно пытаясь догнать быка.

Перепуганный рёвом медведицы, бык понёсся ещё быстрей. С невиданной быстротой проскакал он по деревне и как был, с санями, ворвался в открытую дверь скотного двора. Сани застряли в дверях, но ненадолго задержали «скакуна». Сорвав оглобли и волоча их за собою, он бросился к себе в стойло.

К счастью, всё обошлось благополучно. Подбежавшие на помощь колхозники отодвинули в сторону сани с ящиком. Кто-то принёс Марьям и Джеку миску с молоком и хлебом, а когда прибежали возница и сотрудники киногруппы, то медведица уже доедала свою порцию и просила ещё.

Поместили Марьям с Джеком у одной старушки в хлеву. Правда, корову пришлось убрать к соседям, но в остальном всё устроилось очень хорошо.

На другой день надо было ехать на съёмку, но дело опять стало из-за транспорта. Везти медведя на непривычных лошадях рискованно, а машина в лесу не пройдёт. Наконец, после долгих споров и предложений, пришлось всё же остановиться на быке. Однако, прежде чем им воспользоваться, решили приучить его к запаху и виду медведя. Взялась за это дело Галина Григорьевна.

Быка перевели в хлев, где стоял ящик с медведицей. Положили ему в кормушку побольше корма, а самого быка крепко-накрепко привязали к столбу, чтобы он не мог сорваться. Но, ко всеобщему удивлению, бык на этот раз даже не обратил на медведицу внимания. Он сразу принялся за вкусные корнеплоды, а когда Марьям, недовольная тем, что угостили не её, заревела, бык, не отрываясь от корма, только скосил в её сторону глаза.

Со съёмкой надо было торопиться, потому что стоял конец марта и днём на солнышке снег быстро таял. По картине же требовались зима и снег.

Поэтому режиссёр не стал откладывать дело и, убедившись, что бык действительно спокойно относится к зверю, решил в тот же день выехать на съёмку.

И вот Марьям в лесу. Первый раз в жизни она на свободе, в настоящем «таёжном» лесу.

Осторожно ступают мохнатые лапы зверя. Марьям пригибается, принюхивается к новым, незнакомым ей запахам, прислушивается. Сейчас она совсем не похожа на ручного медведя. Глядя на неё, кажется, что это идёт настоящий дикий зверь, никогда не встречавший человека. Оператор вертит ручку киноаппарата. Он спешит заснять каждый шаг, каждое движение медведя.

Всё шло как нельзя лучше. Марьям быстро освоилась с новым местом и послушно шла в ту сторону, куда её манила Галина Григорьевна. Но вот в один из проходов медведица неожиданно провалилась в яму, и прежде чем кто-нибудь успел опомниться, Марьям с испуганным рёвом выскочила из ямы и скрылась в лесу.

О том, чтобы догнать медведя, не могло быть и речи. Пришлось скорей бежать в деревню за Джеком.

Привели Джека, пустили, и он в одно мгновение скрылся тоже. Следом побежали Галина Григорьевна, подсобные рабочие, администратор. Сначала бежали по следу, потом услышали лай Джека и побежали ему наперерез.

Первой выбежала на шоссе Галина Григорьевна, и то, что она увидела, заставило её остановиться. Посреди дороги стояла легковая машина «Москвич», около неё с лаем прыгал Джек, а поодаль стоял в некоторой растерянности, по-видимому, владелец машины.

Галина Григорьевна сразу догадалась, в чём дело. И действительно, когда она подбежала и заглянула внутрь машины, то увидела сидящую там Марьям.

Долго потом смеялись Галина Григорьевна, работники киногруппы да и сам владелец машины над тем, как медведица завладела его «Москвичом».

— И надо же было такому случиться! — рассказывал он. — Еду я по шоссе, смотрю — навстречу медведь бежит, и прямо в лоб моей машине. Дай, думаю, остановлюсь, ему дорогу уступлю. Отъехал в сторону и остановился, а медведь — прямо к машине. Схватил лапами за ручку и дёргает. Я к себе дверь, а он к себе. Выскочил я из машины, а он залез в неё и сидит. Тут, смотрю, следом собака бежит. Подбежала и лает. Ну, думаю, значит, медведь ручной. Да только как с ним быть, не знаю. А тут как раз вы подоспели. — И, обернувшись к Марьям, со смехом добавил: — Отдохнули в машине — и хватит. Теперь вылезайте.

Однако Марьям и не думала вылезать. Тут Галина Григорьевна вспомнила, что у неё в кармане лежит сахар, и показала его Марьям.

Марьям была большая сластёна. Она увидела сахар и поспешила вылезть из машины.

Потом медведице надели на шею ремень и под надёжным конвоем повели обратно на киносъёмку. Ещё надо было снять оскаленную морду зверя, и режиссёр настаивал, чтобы это сделали обязательно сегодня.

Сделать это было совсем нетрудно. Марьям поставили перед аппаратом, и Галина Григорьевна тихонько пустила ей в нос дым от папиросы — Марьям оскалила зубы, сморщила нос и чихнула.

— Будь здорова! — сказал режиссёр. — А ну-ка, давайте повторим.

Опять пустили дым — Марьям снова оскалилась и стала тереть лапой нос.

— Не годится, момент испорчен, надо ещё повторить, — отдал снова приказание режиссёр.

Но повторять не пришлось: Марьям, по-видимому, надоело нюхать табачный дым — тряся головой и чихая, пустилась она наутёк.

Снова, весело лая и очень довольный такой игрой, погнался за ней Джек. Снова пришлось бежать Галине Григорьевне и другим сотрудникам за беглянкой.

Бежала Марьям теперь по чаще, и пробираться за ней по кустам, да ещё по глубокому снегу, было очень трудно. Догнали Марьям около большого поля. Она ходила, что-то выкапывала из-под снега и ела, но, увидев приближающихся людей, опять побежала.

— Не могу больше! — остановилась Галина Григорьевна, задыхаясь и еле переводя от усталости дыхание. — Она просто разыгралась и теперь будет убегать.

С этими словами Галина Григорьевна решительно повернулась и пошла назад. Джек посмотрел на хозяйку и побежал следом за нею, а за ними во всю свою медвежью прыть припустилась Марьям. Так и дошли они до места: впереди Галина Григорьевна, а за нею — собака и медведь.

Когда сняли медведя в лесу, оскаленную морду и другие моменты, наступило время съёмки самого трудного эпизода. Надо было заснять лежащего на снегу артиста, а рядом с ним стоящего медведя. Медведь должен был обнюхать человека и разорвать на нём куртку.

Потом все эти отдельные кусочки будут смонтированы, и зритель увидит на экране всю сцену.

Ещё задолго до съёмки Кадочников начал приручать к себе Марьям. Он заходил к ней, кормил, ласкал, выпускал на прогулку. Познакомился с характером медведя, с его привычками. И всё-таки в день съёмки основного эпизода все очень волновались. Кто знает, как поведёт себя медведь: а вдруг схватит лежащего человека за лицо и его изуродует? Место, на котором должен был сниматься этот эпизод, заранее окружили милицией, чтобы никто не мог пройти из посторонних и помешать съёмке. Вся аппаратура была заранее расставлена, все стояли на своих местах, и только потом привезли Марьям.

Когда Марьям выпустили, Кадочников уже лежал на снегу, загримированный и одетый лётчиком. Марьям осмотрелась и направилась прямо к нему. Кругом стояла мёртвая тишина. Все замерли.

Одна Галина Григорьевна чуть вышла вперёд и с напряжением вглядывалась в каждое движение зверя. Вот он подошёл к лежащему человеку… вот нагнулся, нюхает ему лицо, трогает зубами… Кадочников лежит. Он чувствует на своём лице близкое дыхание зверя. Ему, как и Мересьеву, безумно хочется вскочить, но огромным усилием воли он сдерживается и лежит неподвижно, как мёртвый. Обнюхав лицо человека, Марьям переходит к обследованию его куртки, и все облегчённо вздыхают. Марьям нюхает куртку, от неё пахнет чем-то очень вкусным; медведица отлично знает, как ей поступить, чтобы получить лакомый кусочек. Ведь не раз Кадочников нарочно прятал себе в карман что-нибудь вкусное и учил Марьям, как надо доставать.

Огромными, сильными когтями разрывает медведица куртку, достаёт спрятанный кусочек и отходит. Отходит она потому, что Галина Григорьевна машет ей руками и высыпает на землю целый пакет сахара. Марьям бросается к сахару. Съёмка окончена.

Все ласкают Марьям, наперебой расспрашивают Кадочникова, как он себя чувствовал во время съёмки.

— Нельзя сказать, что очень хорошо, — смеётся он. — Особенно было неприятно, когда сия медведица взяла меня за нос. Ну, думаю, сейчас откусит. Но, к счастью, она ограничилась тем, что слизала грим. Что, сахар вкуснее? — И просит добавить Марьям ещё один пакет за хорошую игру.

Покончив с сахаром, Марьям послушно направляется в свой ящик. В этот же день медведицу вместе с Джеком отправляют обратно в Зоопарк. Везёт её на станцию ленивый бык. Не спеша, еле-еле тащит он сани, а за санями бегут ребятишки из колхоза, и каждый старается бросить что-нибудь вкусное в клетку…

На шоссе уже ждёт машина, и через несколько часов Марьям с Джеком дома.

Марьям спит у себя в конуре, а сзади, согревшись от её тёплой шубы, крепко спит Джек.