КАК МАША ВАНЬКУ ВАЛЯЛА

Маша проснулась в отличном настроении. Она прыжком слетела с кровати и покралась на цыпочках на кухню. Смотрит, бабушка у окна сидит, вяжет. А сама себе под нос нашептывает: «Двадцать один, двадцать два» - петли считает. Маша - раз! Ладошками бабушке глаза и закрыла. Вместе с очками.

- Маша, пусти! Уколешься! У меня же спицы в руках!

А Маша хохочет заливается. А бабушка ей:

- Ну, хватит Ваньку-то валять. Что ты скачешь, как коза на веревке?

- Какого такого Ваньку?

- Да такого, Ваньку-дурачка. Глянь, что ты натворила, егоза. Я же петельки из-за тебя со спицы упустила.Теперь надо все сначала начинать. Э-эх! Лучше бы села, посмотрела, глядишь - научилась бы носочки-то вязать лучше бабушки. Как хорошо-то!

- Да ну,- отвечает Маша, - это скучно! Это только старушки вяжут, а девочки - нет.

Обиделась бабушка на Машу, а виду не подала. Вздохнула только.

- Что ж с тобой поделать, говорит, - пойди тогда деду помоги. Вон он, во дворе, удочки налаживает на вечерний клев. Видишь, лесочка у него запуталась. У тебя пальчики тоненькие, глазки зоркие, ты быстро справишься, а ему трудно.

- Ладно, ладно, - говорит, помогу.

Маша взвилась пружиной и прыг-поскок - вот она уже и в саду. Глядь - дедушка сидит, сопит, сосредоточился. На спичечный коробок леску наматывает. Подкралась Маша сзади, как гавкнет деду прямо в ухо:

- Гав!

- Ой!

Дед от страха подпрыгнул даже и снасти из рук выронил. А Маша - цап! И давай помогать, мотать, из лесочной путаницы кончик вытягивать.

- Ой, ой! Не надо так, Машенька, затянешь! Мне тогда вовек не распутать. Разве так можно? Надо потихоньку, полегоньку, аккуратненько.

- Да брось ты эти удочки, деда, пошли по деревьям полазаем, а?

- Во-во. Мне с моим ревматизмом только на дерево залезть и осталось. Кхе-кхе-кхе! - засмеялся дед. - Нет, Машенька. У меня уж ножки не те. Пойдем-ка лучше с тобой на речку. Сядем рядышком, хорошо! Комарики поют, камышики шуршат, я тебе самую легкую удочку закину, бамбуковую.

- Я червяков боюсь. Они тянучие, - надулась Маша.

- А я сам тебе червячка наживлю, а ты будешь с рыбками играть, с карасиками, окуньками. Идёт?
- Нет, не идёт, - сказала Маша, - это скучно - рыбу ловить. Мне охота бегать, прыгать, скакать, кувыркаться!

Маша схватила деда за карман пиджака и ну тянуть:

- Дед, ну вставай! Погоняйся за мной, - канючит. А карман-то - трак! И порвался.

- И-их! - огорчился дед, - занялась бы ты делом каким, что ли. Пойди с ребятами поиграй. Во-о-он они пошли. Все лучше, чем дурачка-то валять. Вот ему надоест, проучит он тебя.

- Кто? - шепотом спросила Маша.

- Ванька-то, дурак.

У Маши глаза округлились и мороз по спине прошел. А дед закурил папироску, дым рукой в сторону отогнал, а сам так смотрит с прищуром - и не поймешь, шутит он или правду говорит.

Шутит, решила Маша и - шмыг за калитку, только её и видели. Скачет вдоль по улице, вдруг смотрит - Вовка с Колькой на лавочке в какую-то новую игру играют. Сидят, лбами в друг друга уперлись и не дышат. Только моргают. И Маше знаки делают, чтоб не шумела. Только было Маша рот раскрыла, чтоб спросить, что это они делают, а ребята ей:

- Не мешай! Иди, иди себе, куда шла. Не видишь, мы в шахматы играем!

- Да вы играть-то и не умеете. Вот как надо!

Подскочила она к Вовке да как даст щелбана его королю, тот и полетел в кусты вверх тормашками и пол-войска Колькиного повалил с грохотом.

- Да ты что?! - закричали друзья-шахматисты, - да мы тебе, да мы тебя! - И кинулись за Машей, чтоб накостылять ей. Да куда там. Маша уже на яблоне. Сидит и дразнится:

- Бе-бе-бе!

- Ну, и сиди там до ночи, сколько влезет. Пошли, к нам в сад, Колян, по новой сразимся.

Ребята собрали шахматы и ушли. Маша еще немножко посидела на дереве, на всякий случай, и стала слезать. А сама думает: «Не хотите со мной играть - вам же хуже. Вы сейчас у меня умрете от зависти».

Прибежала Маша домой, схватила за руль велосипед, выкатила на улицу и, оседлав его лихо, помчалась к Вовкиной даче. Пролетая мимо притихших над шахматной доской ребят, Маша отчаянно задергала велосипедный звонок, загоготала и как можно противнее проблеяла:

- Бе-е-е!

- Да оставь ты нас в покое! Сколько можно дурака валять! - крикнул в сердцах Вовка.

Только Маша набрала побольше воздуха, чтоб снова громко бекнуть, как вдруг под колесо ей шмыгнула соседсая рыжая кошка. Маша от неожиданности поджала ножки, бросила велосипедный руль, зажмурилась и упала в придорожную траву. Глядь, а перед ней человечек стоит. Личико плаксивое морщит. Сам маленький, не больше ладошки. В рубашечке, в порточках сереньких и шапочка простая такая на макушке, вязаная. И пальчиком ей грязненьким грозит. Села Маша, на коленку ушибленную дует. Глаза протерла - нет, не исчез человечек.

- Ты кто? - спрашивает Маша.

- Я-то? Я Ванюшка-дурачок. Сколько можно меня валять, на мне уже живого места нету. Посмотри, что ты со мной сделала?! Как я на глаза людям покажусь - у меня вон штанишки грязные, рубашка порвана, коленки ободраны.

- А я-то тут при чём? - дернула плечиком Маша.

- Ах, ты ещё и не при чём... Все. Отныне запрещаю тебе, неумехе, меня валять, поняла?

- А я все равно буду! - рассмеялась Маша и показала Ваньке язык: - Бе-е-е!

- Ай-яй-яй! А я ведь и обидеться могу. И наказать могу.

- Ой-ой! Испугал. Боюсь-боюсь, - съязвила она, отряхнулась, и вытянула из канавы велосипед со свернутым рулем.

- Ах так?! - рассердился человечек, - так вот тебе мое слово. Будешь теперь только «бе-бе-бе» говорить. А все остальные слова забудешь. И пока за ум не возьмешься, пока делу не научишься, будешь бе-бекать.

Сказал и исчез. А шапочка его вязаная осталась. Удивилась Маша. Взяла шапочку, в кармашек положила.

Примчались Колька с Вовкой, а за ними и машин дедушка пришел. Стал Машу отряхивать, со всех сторон осматривать, и спрашивает:

- Как же так вышло, Машенька, а?

- Да это я бе-бе, сама виновата, я бе-бе...

- Бежала?

- Бе-е..

- Зачем ты опять дразнишься?

Заплакала Маша, а сказать толком ничего не может.

Колька говорит:

- Это она не нарочно.

Пришли они домой. Ребята молчат, уши красные, ну, думают, и им сейчас влетит. Бабушка Машеньку умыла, а Кольке с Вовкой налила чайку с вареньем. Маша все ей решила расказать. Только рот раскрыла - опять та же песня: бе-бе, да бе-бе. Бабушка никак понять ее не может:

- Беленького хлебушка тебе может, горбушечку? С вареньицем?

Маша головой мотает, мол, нет, не хочу.

Дед себя по коленям как хлопнет, как закричит:

- Берег! Я понял! Точно! Велик свой у речки забыла!

Маша руками на него замахала, мол, нет же, не то!

- Дед, ты ведь сам его в гараж поставил. Окстись! - засмеялась бабушка.

Вовка говорит:

- Белье? Берлога? Беседка? Берет? Билет в кино? Или на танцы? Белочка?

- Я, не бе-бу-бу! Ой! Бе-бе... боль...

- Где больно? Ох, ссадина! - подпрыгнула бабушка и потянулась за зеленкой к аптечке. Тут Маша не выдержала, взяла простой карандаш, тетрадку, и написала большими квадратными буквами: «ПРОСТИТЕ МЕНЯ! Я БОЛЬШЕ ТАК НЕ БУДУ!» А бабушка, дедушка, Вовка и Колька спрашивают:

- Чего ты больше не будешь-то?

«ВАНЬКУ ВАЛЯТЬ!»И написала Маша, как с человечком познакомилась, и как, и за что он на неё рассердился. Поставила она точку и бабушке показала.

- Да... С Ванькой шутки плохи. Я многих встречала людей, которых Ванька-то наказал. Вон наш дворник. Знаешь? Довалялся дурака. Теперь такие слова приговаривает, хоть святых выноси. Берись-ка ты, девонька, за ум, а то так и будешь всю жизнь козой блеять.

Испугалась Маша. Шапочку Ванькину отряхнула, постирала и повесила на малиновый кустик сохнуть. Потом взяла иголку, нитки, ножнички и принялась обновку ему шить. Лоскутиков у бабушки много, шей - не хочу! Штанишки сшила. Красивенькие, с кармашками. За рубашечку принялась. И ребята рядышком в саду устроились, третью партию играют. Красота!

Ванька из-под ёлки на Машу все смотрел, любовался. Пощупал шапочку - долго ли еще ей сохнуть. Потом сорвал, кряхтя, листик подорожника, закинул его за спину и понес ссадины да синяки лечить, те, что от машиных дуракаваляний ему, бедолаге, сегодня достались.

А вечером Маша отнесла обновку на то самое место, где утром с Ванькой повстречалась. А он тут как тут. Надел новые порточки, рубашечку красненькую, подпоясался, приосанился, и так ему наряд по душе пришёлся, что он даже языком прищёлкнул.

Улыбнулся Ванька хитренько, пальчиком погрозил изумленной Маше, топнул ножкой и исчез. Только пыльное облачко поднялось и тихо растаяло.

- Чудеса-а-а...

А Маша побежала домой, дедов карман на место пришивать и учиться вязать носочки.